До суда оставался лишь один день, и я мучительно размышлял, как улучить место и время для окончательной развязки. Но я зря беспокоился. С утра женщина сама проявила инициативу, надоедливо пристав к мужу с требованием идти в соседнее село за хлебом и молоком.
Валяясь на мягком ложе в своей комнате, я с интересом прислушивался к возникшей между супругами перепалке. Возражения мужа звучали все неувереннее и наконец он сдался.
Минут через десять, убедившись, что муж не собирается возвращаться, женщина решительно вошла в мою комнату. Словно между нами все было оговорено заранее, она начала быстро раздеваться, срывая с себя платье и белье. Я моментально последовал её примеру. Мы даже не стали разбирать постель. И женщина, закрыв глаза, полностью отдала тело моей безудержной фантазии...
Вечером за ужином в столовой царило тягостное молчание. И без того неразговорчивый хозяин был мрачен и вообще не смотрел в мою сторону, словно я и не существовал. Странно, но я начал ощущать мистическую связь с этим немолодым мужчиной. Ведь теперь не только он, но и я вместе с ним, знал, как реагирует сидящая с нами за столом женщина на мужские ласки и что она говорит в момент наслаждения. Но выдержке этого человека можно только позавидовать, Лишь ходившие под кожей скул желваки выдавали его смятенное душевное состояние.
За мной приехали рано утром. Зажатый на заднем сиденье автомашины двумя крепкими парнями, я ощущал себя скорее арестованным, чем особым свидетелем. Мы ехали в полном молчании: и лишь каждые пятнадцать минут оживавшая рация однообразно докладывала Чернову о том, что возле здания суда все в порядке. И сидящий рядом с водителем Чернов коротко информировал, где мы находимся, и давал отбой,
Мы уже подъезжали к городу, когда в эфир вышел уже знакомый с хрипотцой голос: "Всеволод Иванович, у нас тут становится горячо; ребята засекли появление боевиков "Копченого".
Выборочно взяли на проверку троих, обыскали - оружия нет! Но их много толчется на улице, а некоторые вошли внутрь здания. Не будешь же всех подряд "шмонать".
Этого, конечно, не нужно. Но к каждому из них приставьте по паре наших ребят. Пусть пасут их поплотнее. Можно не скрываясь: потрепите им нервы! Выходите на связь регулярно. Все. Отбой!"
И тут страх, притупленный пятидневным пребыванием в деревенской глуши и любовной игрой с женой отставника, вновь охватил меня. Острее, чем когда-либо, я ощутил реальность угрозы. Недаром милиция меня охраняет с такой тщательностью, для этого наверняка есть серьезные основания. А если, несмотря на все предосторожности, меня сегодня убьют! И суеверно подумалось: конечно, убью!! Им иначе нельзя: большие сроки могут 'влепить, да и за многочисленные мои грехи судьба вряд ли помилует.
