В 1829 году один издатель по имени Сотеле поручил обществу писателей составить Записки, сочинение которых он с невероятной смелостью приписал моему отцу.
Мой отец был человек мягкого и боязливого характера. До тех пор пока рука правосудия не постучалась в его дверь, пока общество не дало ему предписание, он ощущал глубокое отвращение покидать мрак, который только лишь один он мог мирить его с горечью печальной профессии.
Он долго колебался, прежде чем решился протестовать против этого бесстыдного злоупотребления его именем и личностью. Но только принял решение, как вдруг убийство издателя позволило моему отцу отложить свои возражения.
Спустя некоторое время окончилась революция 1830 года.
Катастрофа, ниспровергнувшая вторично монархию, существовавшую девять столетий, занимала умы всех.
Пал король. Какое кому было дело до палача, его печалей и жалоб или до приписанных ему Записок?
Два тома этого сочинения были выпущены в свет, но даже сами подписчики и не думали требовать продолжения.
Эти Записки составили сплетение вымышленных показаний и пустых ребяческих выдумок, лишенных, скажу, не только всякой истины, но даже малейшей вероятности.
Поэтому мой отец не упустил случая, чтобы снова возвратиться к своему уединению, сохранять которое он считал одной из обязанностей своего положения.
Вот объяснение, которое авторы думали вложить в уста моего отца по поводу происхождения нашей фамилии:
«Разбирая судебные летописи, — говорили они, — находишь, что в царствование Людовика XIII один из Сансонов был исполнителем по поручению герцога де Лоржа, верховного судьи Франции, и что он вступил в союз с семейством Ферей, глава которого казнил преступников области Иль де Франса».
«Рассматривая внимательнее родословную моих предков, легко убедиться в наследственном предопределении, избавиться от которого я сам тщетно старался.
Первый из Сансонов, посвятивший свое существование каранию преступников, Пиетро Сансони, итальянец, был вынужден ступить на этот путь отвержения героическими чувствами эпохи, в которую жил, и стечением весьма ужасных обстоятельств. Его жизнь — это бесценный документ для всякого, кто желает узнать, до какой степени экзальтации могут дойти человеческие страсти».
Авторы этих так называемых Записок были не очень правдивы как в исторических рассказах, которые они нам приписывали, так и в этой генеалогической басне. Все ложно в истории этой, я докажу это, прежде чем перейду к родословной своих предков.
