Они сошлись не сразу; Вика любила поболтать с ним, съездить на океан, погулять, но отстранялась, когда он обнимал ее, чтобы поцеловать, говоря: «Что за детский сад. Крепитесь!». Что-то произошло, когда она услышала у него в машине Стива Райха — Different Trains. В основе этой пьесы лежат музыкальные рефрены отдельных фраз: какой-то старик вспоминает, как в детстве, еще до войны, после развода родителей, бабушка возила его от отца к матери — из Чикаго в Нью-Йорк и обратно; вся многострунная пьеса пронизана гудками локомотивов и вторит стуку колес. Вика послушала и пробормотала: «Я знаю эту вещь, я знаю наизусть все фразы оттуда, вот послушай:
АМЕРИКА ДО ВОЙНЫ
— из Чикаго в Нью-Йорк
— один из самых быстрых поездов
— лучший поезд из Нью-Йорка
— из Нью-Йорка в Лос-Анджелес
— каждый раз другой поезд
— из Чикаго в Нью-Йорк
— в 1939
— 1940
— 1941
— 1941 так или иначе должен был случиться
ЕВРОПА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
— 1940
— на мой день рождения
— немцы пришли
— немцы вторглись в Голландию
— я был во втором классе
— у меня был учитель
— очень высокий человек с зачесанными гладко волосами
— Он сказал: „Черные толпы евреев вторглись в наши земли много лет назад“
— и уставился прямо на меня
— не стало больше школы
— вы должны покинуть страну
— и она сказала: „Быстро, быстро, сюда!“
— и он сказал: „Замри, не дыши!“
— в эти вагоны для перевозки скота
— в течение четырех дней и четырех ночей
— и затем мы погрузились в эти странно звучащие имена
— польские имена
— множество теплушек там
— все они были забиты людскими телами
— они побрили нас
— и вытатуировали номера на наших руках
— пламя и дым возносились в небо
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
— и война закончилась
— Вы уверены?
— война закончилась
— едем в Америку
— в Лос-Анджелес
— в Нью-Йорк
— из Нью-Йорка в Лос-Анджелес
— один из самых быстрых поездов
— но к нынешнему времени все они ушли
— Там была одна девушка, с прекрасным голосом
— и немцы обожали слушать пение
— и когда она прекратила петь, они зааплодировали и стали кричать: „Еще! Еще!“»
— Так вот, я как раз и напоминаю иногда себе ту девочку, что пела для немцев, — сказала Вика, и глаза ее наполнились слезами.
Максим обнял ее, и она не отстранилась, впервые.
Вика носила длинные расшитые индейскими фигурами Наска юбки, постоянно меняла (поскольку сама плела) различные фенечки — из нитей и кожаных шнурков, одаривала ими Максима, — и работала продавцом в магазине одежды на улице Кастро. Когда Макс заходил за ней, она непременно старалась его приодеть, и он не особенно сопротивлялся, потому что Вике с этого тоже была польза в виде комиссионных, — покупал то джинсы, то майку, то рубашку.
