Массивные Г-образные бамперы британского автомобиля врезались в хрупкие створки ворот и разнесли их на куски. Никто не крикнул мне вслед, не отдал приказа остановиться. Ни часовых, ни военных полицейских не было видно. Они попрятались в хорошо оборудованных подземных бомбоубежищах, спроектированных и построенных германскими тыловыми службами. Такие бомбоубежища позволяли без особых неудобств переждать бомбежку.
Я ехал по главной улице, не включая фар. Джип прокладывал себе путь среди валявшихся повсюду дверей, окон, корыт и других предметов, обломков и мусора, и никто не пытался его задержать.
Вскоре я добрался до пляжа, рядом с которым находилась моя пещера. Меньше чем за пять минут я погрузил в кузов свои вещи, после чего открутил крышку бензобака и второпях чуть было не зажег спичку, чтобы проверить, сколько горючего там осталось.
Опомнившись, я сунул в бак дуло автомата. Вытащив его, я с облегчением отметил, что голубая сталь на пятнадцать сантиметров покрыта бензином.
Значит, мне не надо будет пополнять запасы топлива. Теперь мне негде будет его взять, разве что только перекачать из чьего-нибудь бака с помощью шланга – предварительно обрушив его на череп владельца разумеется. Бензин означал для меня спасение.
Британские самолеты все еще бомбили город, а военные полицейские покуривали себе в бомбоубежищах, когда я выехал на дорогу через невысокий горный хребет Эль-Ахдар, ведущую дальше в западную Киренаику.
И, только оставив позади Дерну, я почувствовал, как сильно устал.
Ночь, которую я провел в Дерне, пролетела очень быстро. Сделав последний поворот на дороге, шедшей с пляжа на горное плато, расположенное в нескольких километрах к западу от города, я с удивлением заметил, что на востоке уже загорается новый день.
Дорога была в ужасном состоянии, и подъем по ней представлял большую опасность. Стоило только кинуть взгляд из правого окна на кромешную тьму за узкой полоской гравия, где тянулся бездонный отвесный обрыв глубиной метров в триста, как по спине пробегала дрожь.
Я раз десять проезжал по этому отрезку дороги и хорошо знал, что меня ждет. Когда я впервые ехал здесь в апреле – кажется, это было через день после того, как австралийские и новозеландские части британской армии отступили по этой дороге, – поездка напомнила мне балансирование по протянутому над пропастью канату. Отходя, противник постарался надолго вывести ее из строя.
Дорога к западу от Дерны представляла собой серпантин – сочетание крутых поворотов и не менее крутых подъемов. Водителям со слабыми нервами здесь делать нечего. Дорога здесь имела не менее шестидесяти крутых поворотов, а поскольку с краю тянулся обрыв, британские войска не пожалели усилий, чтобы отметить практически каждый поворот кучами обломков, взрывами сделав множество воронок.
