Чернильная темнота окружала меня. Внизу деревья гнулись от урагана. Внезапно прямо перед собой я увидел высокий лес. Мне невозможно было избежать это препятствие. Мой полет превратился в соревнование по прыжкам. Я вынужден был буквально перепрыгивать через деревья, деревни, шпили и колокольни, держась в пяти метрах от земли. Иначе вообще ничего нельзя было видеть. Молнии сверкали вокруг меня. В то время я еще не знал, что они не представляют угрозы для самолетов[18], и был уверен в своей смерти, думая, что ветер непременно бросит меня на деревню или лес. Если бы мотор остановился, это был бы конец.
Наконец я увидел, что на горизонте посветлело. Там гроза уже прошла. Я выживу, если доберусь туда. Собрав все силы, я устремился к свету и неожиданно выбрался из грозовой тучи. Дождь все еще лил, но я уже чувствовал себя спасенным.
Под струями дождя я приземлился на свой аэродром. Меня ждали, из Мец сообщили о моем старте и о том, что меня поглотила грозовая туча.
Больше я никогда не полечу сквозь грозу, если только родина не потребует этого.
Когда оглядываешься назад – все сглаживается. Кроме опасности, я испытал во время этого полета еще и славные моменты, которые не хотел бы пропустить в жизни.
С начала пилотской карьеры меня не покидало желание летать на одноместном истребителе. После долгих уговоров начальства я наконец получил разрешение пересесть в «фоккер». Конструкция мотора была для меня в новинку. Кроме того, странно было оказаться в полете в одиночестве.
«Фоккер» принадлежал совместно моему другу и мне. Каждый из нас боялся, что другой разобьет нашу «коробочку». Мы летали навстречу врагу: я – утром, он – после обеда. По утрам французов совсем не было. Он полетел днем и не вернулся. Не было никаких вестей о нем.
Поздно вечером пехота сообщила о воздушном бое между «ньюпором» и немецким «фоккером», в ходе которого немецкий самолет, видимо, сел в Moρτ-Оме. Очевидно, в нем был мой друг Рейманн, так как все другие пилоты уже вернулись. Мы сожалели о судьбе бравого товарища. Глубокой ночью мы услышали по телефону, что немецкий летчик неожиданно появился в передовых траншеях в Морт-Оме. Похоже, это был Рейманн. Из-за повреждения мотора он вынужден был сесть. Не в состоянии дотянуть до своих, он приземлился на нейтральной полосе, быстро поджег машину и спрятался в воронке от мины. Ночью Рейманн пробрался в наши траншеи.
Через несколько дней мне дали другой «фоккер». На этот раз я чувствовал моральную ответственность за него. Я летел в третий раз. Во время старта мотор внезапно остановился, пришлось садиться прямо в поле. Из-за этого прекрасная машина мгновенно превратилась в груду искореженного метала. Я остался невредим.
