…Когда женский визг и раздавшийся следом за ним топот ног прервали приятные размышления д’Эрикура.
Мгновенно открыв глаза, виконт с изумлением увидел тучного человека в костюме простолюдина, пулей пронесшегося через гостиную и исчезнувшего где-то в анфиладе комнат. За ним, пожалуй, стоило бы погнаться, но д’Эрикур слишком долго соображал, что к чему. Да и испуганное лицо дамы, если учесть правила светского тона, требовало вмешательства виконта сильнее, чем какой-то бегающий по слишком гостеприимному дому оборванец.
– Я только открыла… – пролепетала перепуганная Дельфина. – А он как выбежит!.. И я подумать не могла, что там кто-то есть…
– Кто это, виконт? – спросил Пальмароль.
– Понятия не имею. Наверно, какой-то несчастный, который не знаю чем насолил моему отцу. Старик совсем уже впал в безумие. Притаскивает каких-то оборванцев в особняк, потом запирает их… Впрочем, мне до них обоих дела нет, – закончил д’Эрикур. Затем подбежал к Дельфине, стремительно обнял ее и произнес: – А я вас нашел, дорогая! Извольте теперь прогуляться в мои покои!
Актерка, жеманно хихикая, последовала за д’Эрикуром, а Пальмароль отправился бродить по дому в поисках второй прячущейся прелестницы.
Парижская полиция любила ранние утра. Она знала, что в это время легче всего застать нужного человека дома, вынуть его, тепленького, из кровати, и предпочитала являться перед рассветом. Так поступили и с д’Эрикуром. В пять часов утра, когда он только-только расшнуровал корсет на актерке и наконец освободил ее от последней детали туалета, раздался требовательный стук дверного молотка.
Поначалу виконт не придал этому значения. Он знал, что слуги уже встают, а если нет – им все равно придется это сделать и со всем разобраться. Наверняка какой-нибудь нищий снова явился просить милостыню или устраиваться на работу. Может, даже вернулся ночной сумасшедший из запертой комнаты. В любом случае д’Эрикуру было плевать, кто пришел: раздетая актриса на кровати волновала его больше, чем визитер, будь он хоть самим королем. Виконт уже подготовил свое орудие к бою и собирался приступить к самому главному, но нарастающий шум внизу, звуки скандала, голоса и приближающийся топот солдатских сапог беспокоили его все больше и больше. Наконец д’Эрикур натянул рубашку и слез с кровати. Как раз вовремя! Дверь в спальню отворилась. На пороге стоял отец. За его спиной – отряд полиции. Где-то позади маячило обеспокоенное личико мачехи.
