– Посмотри, они снова чинят, они опять латают, – Ник ворчит, объезжая ограждение на трассе. Там пыхтит от усердия дорожный каток и висит табличка: «Извините. Ремонт дороги».
– И вот так всегда! Постоянно надо объезжать. А бывает – вообще нужно ехать по другой дороге и в объезд.
Я вспомнила, как однажды мы наконец переехали со съемной квартиры в свой дом, и там вокруг был край света – никого, только рядом с нашим домом люди начинали строить свои. И все подводили туда воду, газ, возили кирпичи, плиты железобетонные... Нормальных дорог там не было, да и сейчас нет. Практически у всех, кто тут живет, внедорожники – специально сюда в плохую погоду ехать. Поэтому я повседневную обувь нам с дочкой тоже такую покупаю: туфли-внедорожники, сапоги-внедорожники, чтоб если пешком идти, – не утонуть. И вот однажды я узнала, что у меня будет ребенок-девочка, в прямом смысле будет, не приедет, не придет в гости, а родится, и плетусь в мечтах о ней домой, задумалась, а тут – оп! – улицу перекопали совсем. Я спрашиваю у длинного и какого-то слишком гибкого, как ламинария, дяденьки в шляпе и куцем пиджаке с папкой, который около ямы стоит, за работой наблюдает и с пяток на носки переваливается, спрашиваю: «Э! Э! А когда все это закопают?»
А он, подавая мне руку, – рыцарь, Ланселот уцененный, – чтоб я по перекинутой доске перешла, говорит:
– Во вторник.
Я сказала:
– Ааа, ну тогда ладно.
Но он не сказал, КАКОЙ вторник...
И пока Линка не научилась ходить, мы с ней из нашего угла медвежьего ни разу не вышли никуда, потому что туда, где машины не ездили, нам с нашей нежно-фиолетовой коляской было очень далеко плестись. И опять-таки, грязно, и мне не под силу, и через ту самую яму по доске переезжать было рискованно, а Ланселот с папкой там больше не стоял, чтобы руку подать.
Ну где-то года через полтора жители нашего маленького сумасшедшего квартала (это группа вопрекистов, которые хотели жить на природе, у реки, чтоб воздух и тишина, и при этом еще, чтоб Европа, – чтоб не только кислород, а чтоб и горячая вода, газ, Интернет, дороги), словом, жители нашего квартала плюнули, взялись вместе и закопали эту клятую канаву. Потом вызвали бульдозер, или как там его, разровняли, чтоб стало гладенько...
Не знают британцы своего счастья.
Дедушка Ника работает в большом колледже – менятелем лампочек. Я формулирую так неловко потому, что у нас такой профессии вообще нет. У нас есть, конечно, электрик, которого надо вызывать. Долго ждать, придет – не придет. А вот дедушка Ника в колледже начинает свой день прямо с утра и работает до вечера. Потрясение. Культурный шок был, когда мы узнали, что он меняет лампочки, которые отбыли свой срок. Пусть они еще работают и горят, но раз прошло двести дней, значит, ее надо сменить.
