Нырков подошел к двери в стене. Открылось в двери окошко, Сергей переговорил с кем-то невидимым. Никто дверь перед ним не распахнул. Неужели их не впустят? Корнышев занервничал. Нырков подошел к нему, тоже чувствуя себя не в своей тарелке.
– Сейчас! – сказал нервно, стараясь не встречаться взглядом с Корнышевым. – Доложат, кому надо…
Подразумевалось, что тогда-то их и впустят под защиту стен. Хотя сам Нырков, кажется, не был в этом до конца уверен.
Время тянулось нестерпимо долго.
И Корнышев, и Нырков молчали. Не о чем было говорить. Без них все решалось. От них сейчас ничего не зависело. Корнышев это понимал.
Вдруг лязгнули запоры. Святослав и Сергей одновременно обернулись на звук. Распахнулась массивная дверь в стене, вышел здоровенный детина в камуфляже и с автоматом на плече. Пробасил:
– Пройдите! Вас ждут!
И тогда вмиг просветлевший Нырков сказал Корнышеву негромко, но торжественно:
– Ну, Слава, вперед! Считай, что у тебя начинается новая жизнь!
А сам таким счастливым выглядел, будто и у него жизнь начиналась с чистого листа. Будто впереди его ждало одно только хорошее.
Нырков вдруг достал из кармана свой безжизненный мобильный телефон, швырнул себе под ноги и раздавил его с какой-то отчаянной решимостью. Он прощался с прошлым. Порвал с ним.
* * *
Новая жизнь началась для Корнышева не очень-то ласково: с одиночества и каких-то для него уже будничных, почти рутинных унижений.
Сначала увезли Ныркова. Подкатил бесшумный четырехместный электромобиль с каким-то франтом в черном костюме за рулем, Нырков сел на свободное место, махнул на прощание Корнышеву рукой, да и был таков.
Корнышев остался один. То есть на самом деле он теперь в одиночестве не оставался ни секунды. Тот здоровяк, который им с Нырковым открыл дверь, стоял у здания, на плане местности, наверное, скромно обозначаемого как «домик охраны», а в реальной жизни являвшего собой двухэтажную домину, облепленную антеннами так, как иголками бывает облеплена елка, и с Корнышева этот парень в камуфляже не спускал глаз. У здоровяка был автомат, поэтому насчет его роли и насчет своей роли Корнышев нисколько не заблуждался.
Демонстрируя свою независимость, пускай и мнимую, Корнышев повернулся спиной к автоматчику и обозревал окрестности. Было очень похоже на лес: деревья теснились, создавая иллюзию лесной чащи, и эта чаща представлялась бесконечной. За частоколом деревьев не угадывалось построек, и если бы не фонари вдоль петляющей между деревьями дороги, можно было бы вообразить, будто до ближайшего жилья здесь – много верст.
