Генерал, который подобное услышал от подчиненного, вероятно, впервые в жизни, не возмутился, не поразился и на крик не сорвался, а с неожиданным для всех присутствующих спокойствием осведомился:
– Почему же ложь?
– Это трудно объяснить, товарищ генерал, – с вызовом произнес Корнышев. – Вот туман, – он повел рукой вокруг. – Сейчас он есть, а потом рассеется. И это не требует доказательств. Так будет. И это всем известно. Вот машина. Она способна передвигаться быстрее человека, идущего пешком. Я знаю, что это так. И если вы будете утверждать обратное…
Корнышев выразительно посмотрел на собеседника.
– Нет, утверждать такого я не буду, – благосклонно произнес Захаров.
Еще бы!
– А вот он я, Святослав Корнышев. Я это знаю…
– А кто еще это знает… Слава?
Корнышев опешил от неожиданного вопроса.
– Кто может подтвердить, что ты – Корнышев? Я сейчас не про твою внешность, не про твое лицо. У того двойника, который умер в больнице при переливании крови, – у него тоже была внешность Корнышева. Но ведь он Корнышевым не был, согласись.
– Да кто угодно может подтвердить!
Корнышев отвечал вроде бы уверенно, но было заметно, что он растерялся.
– Кто может? – повторил свой вопрос Захаров. – Ты прожил на земле сорок лет. Ты контактировал с людьми. Должен же быть кто-то, кто, повстречав тебя, скажет радостно: «Славка! Привет! Сколько лет, сколько зим!» Кто они, эти люди? А?
– Ну, первыми всегда вспоминают родителей, – произнес неуверенно обескураженный Корнышев.
– Они живы?
– Нет.
– Тогда, может быть, кто-то, с кем Корнышев служил? Полковник Богуславский…
– Он мертв.
– Предшественник Богуславского, под чьим началом Корнышев искал пропавшие миллиарды. Я говорю о генерале Калюжном Олеге Харитоньевиче…
– Убит.
– Сослуживец Корнышева, Илья Горецкий…
– Погиб.
– Все я какие-то примеры неудачные беру, – сказал Захаров, внимательно глядя на собеседника. – Может, ты сам кого-то вспомнишь, Слава?
– Жена Ведьмакина!
– Ведьмакина Алла Михайловна скончалась в изоляторе ФСБ, – сказал Захаров. – Как и ее муж, Ведьмакин Александр Никифорович.
Он будто уличил Корнышева во вранье. Словно сам давным-давно все понял про собеседника, да тот юлил и изворачивался с упорством, и ему был предоставлен последний шанс – исключительно с той целью, чтобы окончательно изобличить лжеца.
– Все эти люди давно мертвы, Слава, – сказал Захаров. – Мы с тобой вспоминаем только о покойниках. Только о людях, которые уже не могут ни подтвердить чего-либо, ни опровергнуть.
