— Говорите, конечно, — поспешил ответить Бен.
— У меня есть творческий класс — умные дети, из самых старших. Я хотел бы им представить кого-нибудь, кто зарабатывает на жизнь пером. Кого-нибудь… как бы это сказать… кто умеет воплощать мысли в слова.
— Буду более чем счастлив, — Бен почувствовал себя глупо довольным. — Сколько продолжаются ваши уроки?
— Пятьдесят минут.
— Ну, за это время, думаю, я не успею им слишком наскучить.
— Я-то успеваю регулярно. Но вы не наскучите им. Как насчет четверга на следующей неделе?
— Называйте время.
— Четвертый урок. Это без десяти одиннадцать. Освистать вас — не освистают, но, боюсь, услышите громкое урчание в животах.
— Я заткну уши ватой.
Мэтт рассмеялся:
— Я очень рад. Встречу вас в конторе, если…
— Мистер Берк! — подбежала Джекки. — Хорек отключился в мужской уборной. Как вы думаете…
— О, Боже, ну конечно. Бен?..
— Само собой.
Они встали из-за стола. Оркестр играл опять — что-то насчет того, как ребята из Маскоджи все еще уважают декана колледжа.
В уборной воняло мочой и хлоркой. Хорек привалился к стене между двумя писсуарами, и какой-то парень в армейской форме писал приблизительно в двух дюймах от его правого уха.
Крейг валялся там с открытым ртом и выглядел ужасно старым, — старым и раздавленным некой холодной, безразличной, жестокой силой. Бена охватило ощущение своего собственного разложения и упадка — не в первый раз, но потрясающе неожиданно. Жалость, поднявшаяся в горле как блестящая черная вода, относилась не только к Хорьку, но и к нему самому.
— Возьмем его под руки, — предложил Мэтт, — когда этот джентльмен управится с делами.
— Ты бы не мог поторопиться, приятель? — попросил Бен солдата.
Как ни странно, солдат поторопился.
Хорек был тяжел всей тяжестью человека, потерявшего сознание.
«Вот и Хорек», — сказал кто-то в зале, и раздался общий смех.
— Деллу следовало бы не пускать его, — Мэтт тяжело дышал. — Знает же, чем это всегда кончается.
Кое-как они добрались до дверей, потом по деревянным ступенькам спустились на автомобильную стоянку.
— Легче, — проворчал Бен, — не уроните.
Ноги Хорька прыгали по ступенькам, как деревяшки.
— «Ситроен»… там, в последнем ряду.
Воздух похолодел — завтра листья на деревьях станут кровавыми. У Хорька начало клокотать в горле, голова его подергивалась.
— Сможете уложить его, когда приедете? — спросил Мэтт.
— Думаю, да.
— Отлично. Посмотрите, над деревьями видно крышу Марстен Хауза.
Действительно, конек крыши виднелся над массой верхушек сосен, заслоняя звезды.
