— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он.
Мильт Кроссен поднялся, завязывая передник:
— Чем могу помочь?
Стрэйкер купил говядину, ребра, несколько гамбургеров и фунт телячьей печенки. К этому он добавил кое-какую бакалею: муку, сахар, фасоль.
Эти покупки производились в полной тишине. Завсегдатаи магазина сидели вокруг печи, курили, с мудрым видом глядели в небо и украдкой посматривали на чужака.
Когда Мильт закончил упаковку, Стрэйкер взял пакет, одарил присутствующих новой бесстрастной улыбкой, сказал: «Всего хорошего, джентльмены» — и вышел.
Клайд Корлисс выплюнул табачную жвачку в плевательницу. Винни Апшу достал сигаретную машинку и принялся артистически скручивать сигарету.
Они следили, как чужак грузит свой пакет в машину. Они знали, что все вместе эти покупки должны весить не меньше тридцати фунтов, а он у всех на глазах сунул пакет под мышку, будто подушку, набитую пером. Наконец машина исчезла за деревьями.
— Странный парень, — сказал Винни.
— Это один из тех, что купили прачечную, — пояснил Джо Крэйн.
— И Марстен Хауз, — добавил Винни.
Прошло пять минут.
— Как, по-вашему, пойдет у них дело? — поинтересовался Клайд.
— Может пойти, — сказал Винни, — особенно летом. Сейчас все с ума посходили.
Всеобщий ропот одобрения приветствовал его слова.
— Сильный парень, — заметил Джо.
— Угу, — согласился Винни. — Видели — «паккард-39» и ни пятнышка ржавчины?
— Это был «паккард-40», — поправил Клайд.
— У «сороковки» другие крылья, — возразил Винни. — Это был «тридцать девятый».
— Ты ошибаешься, — настаивал Клайд.
Прошло еще пять минут. Все заметили, что Мильт рассматривает двадцатку, которой расплатился Стрэйкер.
— Что, Мильт, фальшивые? — живо спросил Пат.
— Нет, но взгляните, — Мильт передал бумажку через прилавок, и все уставились на нее. Она оказалась гораздо больше обычного банкнота.
Пат посмотрел ее на свет, перевернул.
— Это двадцатка серии «Е», так ведь, Мильт?
— Ну! — подтвердил Мильт. — Их перестали делать лет сорок пять тому назад. Пожалуй, она сейчас стоит немножко больше двадцати.
Пат пустил бумажку по кругу, и каждый всмотрелся в нее, держа близко или далеко от глаз в зависимости от номера своих очков. Получив купюру обратно, Мильт засунул ее в отдельный ящичек с чеками и купонами.
— Да уж, чудной парень, — пробормотал Клайд.
— Ну! — согласился Винни и помолчал. — Но все-таки это был «тридцать девятый», — добавил он. — Я знаю, такой был у моего брата.
— Нет, «сороковой», — возразил Клайд. — Потому что я помню…
