— Мне кажется,— бросил он небрежно,— что, если бы это пришел не я, а кто-нибудь другой, ты бы не схватила так поспешно свой халатик.
— Ну, конечно, нет,— ответила она в тон ему,— ведь если бы какой-то другой мужчина отворил своим ключом входную дверь нашей квартиры, то он, разумеется, ожидал бы, что я уже подготовилась, как и должно быть, к его визиту…
— О, боже, до чего же ты красива, Эллен! — сказал он с полным благоговением в голосе и шагнул к ней.
— Вы и сами совсем недурны, мистер Гаррис. Но я не ждала вас раньше чем через полчаса,— призналась она.
— Я пораньше удрал из конторы. Подумал… Черт возьми, ты и сама отлично знаешь, что я подумал. Чертовски долго будет без тебя тянуться время.
Он остановился прямо перед ней, положил руки на ее обнаженные плечи, притронулся нежно к волосам, жадно заглянул ей в лицо и тяжело вздохнул.
Эллен выпустила из рук пеньюар, и он соскользнул на пол. Выпрямившись во весь рост, гордая сознанием своей красоты, широко раскрыв влажно поблескивавшие глаза, она сказала мужу:
— Я люблю тебя, дорогой. Я не хочу покидать тебя. Давай отменим мое путешествие…
Герберт медленно привлек ее к себе, впился в ее губы, она прижалась к нему обнаженным телом, стиснув руками его талию. Несколько секунд они молча покачивались посередине комнаты в страстном объятии, а потом, так и не отстраняясь друг от друга, рухнули на постель…
Минут пятнадцать спустя Герберт вышел в маленькую чистенькую кухню, примыкавшую к гостиной,— в нее был проход через альков. Жена позвала его, когда он осторожно переливал крохотную порцию вермута с мартини в шейкер, где уже лежали кубики льда.
— Сию минуту, дорогая,— откликнулся он и понес шейкер через гостиную в спальню.
На этот раз жена его была почти одета и набрасывала на себя белую прозрачную блузку, которую должна была надеть в дорогу под костюм из синего шелка.
Эллен повернулась к нему спиной, когда он вошел, помешивая содержимое шейкера стеклянной палочкой, и улыбнулась ему через плечо.
— Эти проклятые пуговички на спине, Герб, застегни их мне, пожалуйста.
Он поставил шейкер на стеклянную крышку туалетного столика и сказал:
— С удовольствием, дорогая.
Подойдя к жене, Герберт стал возиться с крохотными пуговичками, стягивая блузку на ее тонкой талии.
— Интересно,— пробормотал он, зарываясь лицом в душистые пряди ее золотистых волос,— зачем это ты одеваешь такую блузку в дорогу. Кто тебе расстегнет ее, когда приедешь на место?
— Я могу расстегнуть ее сама, глупый ты мой! Могу даже застегнуть, если очень будет нужно, хотя это действительно очень неудобно. К тому же всегда найдется кто-нибудь, кто будет рад оказать мне услугу.
