Шейн торопливо размышлял, потягивая коньяк. Какую официантку предпочел бы Винс Донахью, исходя из того, что о нем известно? Та, что сидела перед Шейном, могла искренне восхищаться Донахью, верить его историям, давать ему деньги, когда он в них нуждался, безропотно ждать, когда он исчезал. Чтобы сохранить любовника, она могла выполнить любые его требования; ее, вероятно, устраивал уже тот факт, что у него вообще есть время на встречи с ней. Взглянув на нее пристальнее, Шейн заметил под оболочкой скованности привлекательность и живое воображение. Она стала бы значительно красивее, если бы сидела прямо и сходила к хорошему парикмахеру.
— Вы, наверное, не удивитесь, если узнаете, что у Винса крупные неприятности,— осторожно заметил он.
— Пожалуй, нет.
— Он кое-кому перебежал дорогу,— продолжал Шейн.— Это обеспеченные и влиятельные люди. Такому парню, как Винс, они, возможно, могли показаться безобидными, но это совсем не так.
— Похоже на него. Ему на всех наплевать. Но вам придется рассказать более подробно, мистер Шейн.
Шейн продолжал нащупывать линию разговора. Он знал, что при первом неверном или неосторожном слове или поступке с его стороны девушка замкнется в себе и вернется в зал.
— Он оказался замешан в манипуляции со ставками на футбольном матче,— сказал он.— Он организовал дело сам либо кому-то помог, а в результате его приятельбукмекер из местных воротил потерял двести тысяч долларов. Я не хочу сказать, что Винс получил все эти деньги или хотя бы большую их часть, но в разговоре упоминалось лишь его имя.
— Я так и знала, что будет что-то в этом роде,— с горечью сказала она— Значит, он сядет в тюрьму?
Шейн покачал головой.
— Теоретически он должен сесть в тюрьму за шантаж футболиста, но практически… не могу сказать определенно. Крупные фигуры в игорном бизнесе предпочитают решать свои внутренние проблемы сами, без суда присяжных. Если бы у кого-то возникло желание помочь, то я мог бы еще как-то повлиять на ход событий. Кстати, кроме шантажа упоминалось также участие в вооруженном налете, хотя я и не знаю, какова степень его участия.
Роза скривила губы и отпила глоток из бокала.
— Одно лучше другого,— сказала она.— Если он совершил налет, то не на бензоколонку же и не на закусочную, правда?
— Судя по тому, что мне удалось узнать о Винсе, правда,— признал Шейн.— Однако я по-прежнему знаю очень немного.
Роза глубоко вздохнула.
— Я… жила с ним, мистер Шейн,— тихо сказала она.— Вы уже догадались об этом, я знаю. Все считали, что это большая глупость с моей стороны. Глупо, что я продолжаю думать о нем так же, как и раньше, но я не могу просто взять и забыть, как будто ничего не было. Другие не хотели ничего говорить вам, потому что они защищали меня, но я начинаю думать… может быть… в конце концов это не так страшно — немного посидеть в тюрьме…
