"Кричать, чтобы мне принесли рулон бумаги, очень не хотелось, и я похлопал себя по карманам брюк, ища хоть какой-то кусочек бумаги. Найдя носовой платок, я вздохнул с облегчение. "Надо ехать домой" — бессильно подумал я, идя в свой кабинет.
Дорога домой далась тяжело и…".
"Сломать опять лифт или у него уже не хватит сил подняться по лестнице? Ладно, пусть лифт работает. Хватит ему и расстройства желудка напоследок".
" я больше всего боялся, что лифт опять откажется работать. Но, на моё счастье, с лифтом всё было хорошо.
В квартиру я буквально влетел, чуть не сбив с ног свою домработницу, и сразу побежал в туалет.
Отпускать меня начало только через час, когда я решил, что, наверное, надо обратиться в больницу.
Приняв душ, я отказался ужинать, и бессильно свалившись в кровать, тут же заснул".
"Всё и всё милок!" — довольно подумала я, перечитав написанное, и давясь от смеха.
— А почему мне нельзя это читать? — раздался голос Всеволода над ухом и я чуть не подпрыгнула.
Вообще-то читать ему можно было и, как правило, я всегда давала клиентам читать черновик, чтобы не было накладок, но показать Всеволоду такое я не могла, поэтому сказала:
— Ты же не знаешь, в обыкновенной жизни, что с тобой произойдёт через час, и день должен идти как обычно. А зная, что с тобой произойдёт, ты можешь начать форсировать события, а этого делать нельзя, — соврала я, пряча от него листочек.
Он внимательно посмотрел мне в глаза, и произнёс:
— Айрина, если ты мне устроишь какую-то гадость, я потом от всей души отхожу тебя по твоей розовой попке ремнём, ясно?
— Ясно, — скромно потупив глаза, ответила я, а сама подумала: "Ага, сейчас! Ты меня после этого будешь бояться, думая, что я и не такое прописать тебе ещё могу!".
Поднявшись из-за стола, и захватив с собой листок, я пошла в спальню за пиалой. Достав перьевую ручку, и взяв жидкость, я вернулась в большую комнату и, оставив всё на столе, достала из холодильника шприц и спирт.
— Закатывай рукав.
— Это ещё зачем? — подозрительно спросил он.
— А что я водой, что ли буду писать? Теперь мне нужна кровь из вены. Или укольчиков боишься?
Ничего не ответив, он закатал рукав и сев на стул, положил руку на стол.
— Мечта наркомана, — сказала я, глядя на выступающие вены. Смочив спиртом ватку и протерев кожу, я ввела иглу и наполнила шприц кровью.
— Всё, свободен. Теперь не мешай мне, — произнесла я и пошла к письменному столу.
Добавляя кровь в пиалу, я сосредоточенно помешивала жидкость, следя за консистенцией. Довившись нужного результата, я наполнила ручку полученным раствором и, достав чистый листок бумаги, написала в верхнем правом углу: "Десятое июля две тысячи двенадцатого года".
