В квартире он поставил меня ноги, и я натянуто улыбнувшись, сказала:
— Езжай уже, я дальше сама.
— Не скучай тут крошка, — а потом чмокнул меня в щёку и, развернувшись, выбежал из квартиры.
"Ты-то уж точно скучать не будешь!" — подумала я, ковыляя в спальню и чувствуя, как слёзы уже застилают глаза.
Сняв с себя одежду и аккуратно уложив её на кресло, я натянула ночную сорочку и, улёгшись в кровать, дала волю слезам. "Ну почему так получается? Сейчас какая-то мымра будет с радостью отвечать на его поцелуи, а я буду полночи рыдать в подушку. Кому нужны эти мои дурацкие принципы? Сейчас не те времена, что все ценят девственность, и не обязательно, что следующий парень, который мною заинтересуется, будет благодарен мне за то, что я никого к себе не подпускала. Может это скорее его отпугнёт? Да и девственность сейчас пшик. В любой клинике пластической хирургии за четыреста — пятьсот долларов из любой шлюхи делают девственницу в считанные часы. И может я вообще всю жизнь буду жалеть, что отказала Дамису? Мы сутки с ним знакомы, а я уже рыдают от ревности, а что дальше будет? Я боюсь, что он разобьёт мне сердце? Так я и так уже не забуду его никогда, и точно буду кусать себе локти, если он не будет первым. А то, что он меня бросит — что ж, придётся с этим смириться. В конце концов, когда жизнь была ко мне благосклонна? Может появление Дамиса — это единственный просвет в моей жизни, и дальше всё будет ещё хуже?".
Дамис.
"Ох уж эта Зоя со своим отцом Янко, весь вечер мне испортили!" — ведя машину, думал я. "И приспичило им именно сегодня поговорить со мной. У нас всё так хорошо шло с Вандой и тут этот звонок" — я вздохнул.
Пока Ванда спала, я съездил в квартиру родителей и, забрав сумку с вещами, вернулся домой. А когда понял, что Ванда в душе, не удержался и понаблюдал за ней, пока она мылась. Уже в тот момент я понял, что долго не смогу терпеть и ждать, пока ситуация будет развиваться естественным путём. В ней было что-то такое, что тянуло меня, и я уже хотел поскорее оказаться с ней в одной кровати.
Правда, когда она заявила, что между нами ничего не может быть, я почувствовал разочарование, но быстро взяв себя в руки, решил не сдаваться.
А когда Ванда начала примерять вещи, я поймал себя на мысли, что мне приятно даже просто за ней наблюдать. В ней было одновременно что-то и очень наивное, и в то же время чувствовалась внутренняя сила, и мне не раз хотелось прижать её к себе и поцеловать. "Девочка моя, я точно буду баловать тебя, и всегда буду стараться доставить радость" — глядя тогда в её искрящиеся счастьем глаза, пообещал я себе.
