— Ну разумеется, существуют! Например, Справедливость, Равенство, Душа, Музыка…
— Ах, дедушка, я не о том! Скажи, если существуют души, может быть, существуют и невидимые дома, в которых эти души живут?
Он провел по лбу рукой знакомым, привычным жестом учителя, недовольного вопросом ученика.
— Доченька, — сказал он, — мне сдается, за столько лет учебы ты так и не постигла истинного значения слова «душа».
— Я прекрасно знаю, какой смысл ты вкладываешь в это слово, дедушка. Но разве ты знаешь все на свете? Разве не существует невидимых вещей — именно вещей?
— Таких вещей множество. То, что у нас за спиной. То, что слишком далеко от нас. Весь мир, когда стемнеет. — Старик наклонился вперед и взял мою руку в свою.
— Мне кажется, доченька, что и тебе не мешало бы попить чемерицы, — сказал он.
У меня промелькнула мысль, не рассказать ли ему о моем видении, но я тут же поняла, что в целом мире не сыскать хуже слушателя для подобной истории. Он и так уже заставил меня покраснеть — я устыдилась своих сомнений. Но тут радостная догадка озарила меня.
— Но тогда получается, — сказала я, — что ее полуночный любовник ей тоже только мерещится?
— О, если бы это было так, — вздохнул Лис.
— Что ты хочешь сказать, дедушка?
— Ты ведь говорила, что она сыта и здорова, что на лице у ней румянец?
— Она хороша как никогда.
— Кто же кормил ее все это время?
Я онемела от неожиданности.
— А кто снял с нее оковы? Об этом я даже и не думала.
— Дедушка! — вскричала я. — Что у тебя на уме? Изо всех людей ты последний стал бы утверждать, что речь идет о боге. Скажи я такое, ты бы поднял меня на смех.
— На смех? Да мне было бы горько до слез! Ах, доченька, доченька! Когда только мне удастся вытравить из тебя все нянькины сказки, все глупости, которые нашептали тебе жрецы и предсказатели? Неужто ты думаешь, что Божественная Природа… ах, какое невежество, какое смехотворное невежество! С таким же успехом ты могла бы сказать, что у Вселенной чесотка или что Суть Вещей упилась в винном погребе.
— Я не сказала, что к ней приходит бог, дедушка, — перебила я старика. — Я только спрашивала тебя, кто к ней приходит.
— Человек, разумеется, человек! — воскликнул Лис, стуча кулаком по столу. — Ты уже не ребенок! Тебе ли не знать, что в горах тоже есть люди!
— Люди! — воскликнула я.
— Да, люди. Бродяги, беглые рабы, разбойники, воры! Неужели ты этого не знаешь?
Я покраснела от негодования и вскочила на ноги. Для девушки из нашего рода будет большим бесчестьем, если она сойдется, пусть даже в законном браке, с человеком, в жилах которого нет хотя бы четверти божественной крови. То, что утверждал Лис, было невыносимо.
