— Стартуем, — сказал Свен. — Готовить корабль.
И положил трубку.
Рт'крыс залился пунцовым окрасим. У венериан это все равно что у землян — приподнятые брови.
— И так и так скверно, черт бы побрал все на свете! — проговорил Свен. — Спасибо, что дал хоть какой-то совет. Теперь примусь за Форбса.
— А кстати, — остановил капитана Рт'крыс, — он-то к какой расе принадлежит?
— Кто именно?
— Новенький, тот, с кем не желает служить Форбс.
— Я почем знаю? — неожиданно взорвался Свен. По-твоему, мне на мостике только и дел, что зазубривать расовую принадлежность новеньких?
— А ведь это может иметь решающее значение.
— С какой стати? Допустим, Форбсу не угодно служить с монголом или с пакистанцем, ньюйоркцем или марсианином. Велика ли разница, на какой именно расе зациклился больной, незрелый мозг?
— Всего наилучшего, капитан Свен, — пожелал Рт'крыс вдогонку.
Представ на мостике перед капитаном, Джеймс Форбс откозырял, хотя на корабле у Свена подобные формальности не соблюдались. Радист вытянулся по стойке «смирно». Это был высокий стройный юноша с взъерошенной шевелюрой и фарфорово-белой, усыпанной веснушками кожей. Все черты его лица свидетельствовали о податливости, уступчивости, обходительности. Решительно все… кроме глаз темно-синих, глядящих в упор на собеседника.
Свен растерялся, не зная, с чего начать. Но первым заговорил Форбс.
— Сэр, — сказал он. — С вашего позволения, мне здорово неудобно перед вами. Вы хороший капитан, сэр, лучше не бывает, да и с командой я сдружился. Теперь я себя чувствую как последний негодяй.
— Так, может, одумаешься? — В голосе Свена послышались слабые нотки надежды.
— Хотел бы я одуматься, сэр, право же, хотел. Да мне для вас головы не жаль, капитан, вообще ничего на свете не жаль.
— Ни к чему мне твоя голова. Мне надо только, чтобы ты сработался с новичком.
— А вот это как раз не в моих силах, — грустно произнес Форбс.
— Это еще почему, пропади все пропадом? — взревел капитан, напрочь позабыв о своем намерении проявить себя тонким психологом.
— Да вам просто не понять нашу душу, душу ребят вроде меня, выходцев из Горной Джорджии, — пояснил Форбс. — Так уж мне блаженной памяти папочка заповедал. Бедняга в гробу перевернется, если я нарушу его последнюю волю.
Свен проглотил рвущуюся на язык многоэтажную брань и сказал:
— Тебе ведь самому ясно, в какое положение ты меня ставишь. Что же ты теперь предлагаешь?
— Только одно, сэр. Мы с Ангкой вместе спишемся с корабля. Лучше уж нехватка рук, капитан, чем недружная команда, сэр.
