— Но там же будет очная ставка! — страдальчески напомнил мальчишка.
Томазо заинтересованно обернулся.
— Очная ставка?
— Так здесь написано, — протянул ему повестку священник.
Томазо принял бумагу, пробежал глазами содержание, удовлетворенно хмыкнул и сунул повестку Комиссару Трибунала.
— Вот он, твой шанс, Агостино.
Агостино принял повестку, перечитал и с облегчением рассмеялся.
— Дело ясное. Ну, предъявит этот сарацин результаты «мокрой пробы», а мы ему — изъятый кошель с вещественным доказательством!
— Ты все понял, Ансельмо? — внимательно посмотрел на священника Томазо. — Ну? Ты же сам должен был мараведи подменить…
— Я и подменил, — кисло скривился священник.
— Тогда чего ты боишься?! — рассвирепел Томазо. — Это не тебя теперь надо наказывать, а Исаака Ха-Кохена, давшего ложный результат «мокрой пробы»!
— Исаака? — растерянно моргнул священник.
— Его, — поднялся из-за стола брат Агостино и ободрительно хлопнул Ансельмо по плечу. — Вот увидишь, мы у него еще и право заниматься своим ремеслом отнимем!
Но священник стоял как в воду опущенный, и Томазо сокрушенно поднял глаза вверх и рассмеялся:
— Боже! Как только Ты терпишь под собой таких трусов?!
Падре Ансельмо заискивающе хихикнул, и Томазо выглянул в коридор и подозвал к себе начальника доминиканской охраны — невысокого хромого монаха, что-то шепнул ему, и вскоре все трое святых отцов под охраной четырех дюжих доминиканцев уже входили в здание городского суда.
— Ну, что вам еще надо? — первым насел на сарацина брат Агостино.
— Очную ставку, коллега, — сухо отозвался председатель суда. — Присаживайтесь.
Святые отцы переглянулись, вольготно расселись на скамьях, и судья подозвал альгуасила:
— Приведи в зал суда Олафа Гугенота.
Тот исчез и буквально через мгновение снова появился — уже в сопровождении часовщика.
— Внимание, — поднялся из-за стола судья. — Сейчас я проведу очную ставку между мастером цеха часовщиков Олафом по прозвищу Гугенот и настоятелем храма Пресвятой Девы Арагонской падре Ансельмо, сыном Диего…
Томазо откинулся на стену и со скучающим видом отслеживал шаг за шагом этого безнадежного дела. Он видел множество подобных ситуаций — во всех городах, где Орден вводил свои «правила игры», — и заранее знал: Мади аль-Мехмед обречен проиграть.
— Брат Агостино Куадра, предъявите судебному собранию изъятые вами, как Комиссаром Святой Инквизиции, вещественные доказательства по делу, — потребовал судья.
Комиссар Трибунала поднялся, прошел к столу и положил тяжело брякнувший кожаный кошель.
