Бедняки всех оттенков стремились утвердить в качестве нормы и образца свой образ жизни, наличные условия своего повседневного быта. Дорогому платью и пышным пирам богачей они противопоставляли свой обшарпанный трибон (рабочий плащ) и скудную пищу, выдавая их за наиболее верный и даже завидно-желанный признак добродетели. Киники подняли на пьедестал, канонизировали и идеализировали афинского бедняка времен Пелопоннесской войны в противовес идеалам плутократии. Крайнее ограничение потребностей и вынужденный аскетизм они превратили в основной постулат добродетели. Кинические требования грубого уравнения в бедности и проповедь всеобщего аскетизма неизбежно, по сути дела, становились реакционными, а революционность киников заключалась главным образом в их уничтожающей критике и отрицании несправедливостей существующего строя, что вообще характерно для всякого неразвитого и стихийного народного движения.
Киники по-своему восприняли и переосмыслили современные им общественные теории и проекты социального переустройства, вышедшие из разных слоев, критически относящихся к афинской демократии. Мы встретим у них в «романтический» уход в прошлое, идеализацию старины и проповедь жизни «согласно природе». Пропагандируя «опрощение», киники прославляли первобытные племена и варварские народы (скифов, персов и др.), высказывали симпатии к жестким методам спартанского воспитания[48]*. Ненависть к рабовладельческой цивилизации носители этих идей экстраполировали на культуру и человеческий прогресс вообще, призывая возвратиться к ужо пройденному историческому этапу.
Укажем еще на сильную струю индивидуализма, распространившуюся в конце V в. до н. э. Падение интереса к общественной жизни усилилось в эпоху эллинизма. Каждый жил на свой страх и риск в глубоком безразличии к тому, что делается вокруг, вне сферы его эгоистичных интересов. Потеряв интерес к государству, становящемуся все более враждебным к человеку, люди обратились к собственной личности, выделяя ее и изолируя от окружающей среды (тип «автаркичного» мудреца). Философия теперь видела свое призвание в том, чтобы ответить, как жить, как уцелеть и найти счастье в этом мире, где никому нет дела ни до кого. Этот перевес этики и антропологии над натурфилософией привел к тому, что философы превратились в советчиков, выдающих рецепты практического поведения на все случаи жизни. Ясно, что этот индивидуализм и политический индифферентизм не мог обойти киников стороной. В центре внимания этой философии оказалась индивидуалистическая бунтарская этика, своим острием направленная против всякого неравенства и самого основания античного общества — рабства, что коренным образом отличает киническое учение от любых модификаций рабовладельческих потребительских утопий.
