Кертис едва расслышал последние слова, в таком он был смятении. Если он следил за миссис Уилсон… Господи, и давно он строил этот план?!
По крайней мере с тех пор, как Кертис подал на него в суд за Бетси. Или дольше.
— Что же до твоей сигнализации… — Паскуда опять всхлипнул, — позволь раскрыть тебе маленькую тайну: твою систему устанавливала компания Хирна, а я работаю с ними больше тридцати лет. При желании я могу получить код от любого дома на острове. Но мне нужен один-единственный: твой. — Он шмыгнул носом, сплюнул на землю и закашлялся. Рокот шел из самых глубин его груди и наверняка причинял страшную боль (Кертис на это надеялся), однако ствол не дрогнул. — И вообще, вряд ли ты включил сигнализацию. У тебя мозги другим забиты: минетами и прочей дурью.
— Грюнвальд, нельзя ли…
— Нет, нельзя. Ты это заслужил. Заработал, схлопотал, получил по заслугам. Лезь в толчок, мразь.
Кертис пошел к биотуалету — к крайнему правому, а не левому, как велел Грюнвальд.
— Стой, стой, — терпеливо сказал Паскуда, словно разговаривал с ребенком. — Твой толчок с другой стороны.
— Он же вот-вот упадет!
— Нет, эта крошка надежная, как твой любимый фондовый рынок, — возразил Грюнвальд. — Там хитрые стенки. Но аромат будь здоров. Такие, как ты, по полдня торчат на горшке, так что запах тебе понравится. Нет, ты будешь в восторге! — Вдруг дуло ткнулось Кертису в ягодицу. Он испуганно вскрикнул, и Грюнвальд захохотал. Вот Паскуда! — Залезай, пока я не превратил твою старую грунтовую дорогу в новенькое супершоссе.
Кертису пришлось согнуться над канавой с мутной водой. Он отодвинул засов, дверь распахнулась и чуть не съездила ему по лицу. Это вызвало у Грюнвальда очередной взрыв хохота, и Кертис вновь подумал об убийстве. Его переполняло удивительное чувство жизни. В воздухе стоял дивный запах листвы, и флоридское небо над головой было чудесного белесого цвета. Кертису неудержимо хотелось съесть кусочек хлеба — даже обычный хлеб был бы сейчас деликатесом. Он бы его слопал, накрыв колени белоснежной салфеткой, а потом выбрал бы винтажное вино из своего погребка. Жизнь засияла для Кертиса новыми красками. Только бы успеть ею насладиться! Если у Паскуды на уме всего лишь запереть неугодного соседа, возможно, Кертису еще представится такой шанс.
Он подумал (мысль пришла так же неожиданно, как и та, про хлеб): «Если я выберусь, то сделаю пожертвование в фонд «Спасите детей».
— Шевелись, Джонсон.
— Говорю тебе, он упадет!
