Старик упал на колени и в ноги поклонился исправнику. Остальные сделали то же. Майор стоял с мрачным видом, поглаживая длинные усы и засунув другую руку в карман синих рейтуз. Старик достал довольно толстый кожаный бумажник и подал его.
— Не возьму, — мрачно сказал исправник. — Ничего не могу сделать.
— Да вы бы взяли, ваше высокоблагородие, — раздалось в толпе. — Может, что-нибудь… Вы бы написали.
— Не возьму, — громче прежнего сказал исправник. — Не за что. Ничего нельзя. Это закон… Вам пять лет льготы было дано… Что уж тут делать?..
И он развёл руками.
Старики молчали. Исправник продолжал:
— Я сам знаю, какая это беда и вам и нам, — теперь только смотри за лошадьми; да что ж я могу поделать? Ты, дед спрячь деньги: я даром денег не беру. Вот попадутся мне ваши ребята с конями — не прогневайтесь, но брать даром не в моих правилах. Спрячь, спрячь, старик: вам деньги пригодятся.
— Ваше высокоблагородие, — сказал Иван, всё держа бумажник в руках, — дозвольте ещё слово выговорить. Позвольте завтра… (его голос задрожал) — позвольте завтра покончить. Истомились мы, измучились. Две недели я вот пришёл со своими, прожились вовсе…
— Ещё одной партии, старик, нет; надо подождать. У меня с вами тут и так весь город с ума сошёл. Надо разом.
— Да пришли уже, ваше высокоблагородие: как мы к вам пошли — с горы спускались. Сделай такую милость, господин! Не томи ты нас.
— Ну, если пришли, так завтра, часов в десять, я к вам приеду. Ружья у вас есть?
— Есть ружья, да не у всех.
— Хорошо, я попрошу полковника дать из команды. С богом! Жаль мне вас, очень жаль.
Старики пошли к двери, но исправник окликнул их:
— Постойте, эй, вы! Вот я вам что скажу: вы пойдите к аптекарю, Фоме Фомичу, — знаете аптеку, подле собора? — пойдите, скажите, что я вас послал. Он у вас всё сало медвежье скупит: ему оно в мазь пойдёт. И шкуры, может быть. Хорошую цену даст; не пропадать же им так, в самом деле.
Цыгане поблагодарили и толпою отправились в аптеку. Разрывались их сердца; почти без торга продали они смертные останки своих друзей. Фома Фомич скупил всё сало по четырнадцати копеек, а о шкурах обещал поговорить после. Случившийся тут же купец Рогачов, надеясь сделать хорошую афёру, сторговал все медвежьи окорока по пятачку за фунт.
Вечером того же дня братья Изотовы прибежали запыхавшись к казначееву брату.
— Ольга Павловна, Ольга Павловна, назначили на завтра! Все пришли! Уже и ружья полковник дал, — говорили они наперерыв. — Фома Фомич купил всё сало по четырнадцати копеек фунт. Рогачов окорока…
