В искусстве владеть кинжалом ей не было равных. Во всяком случае, она еще не встречала людей, которых не смогла бы одолеть в рукопашной схватке на ножах.
Остановитесь оба! — вскричала неожиданно Нуакшот.— Прекратите!
Это был властный голос повелительницы. Ни Соня, ни Афолле,не могли противиться силе, звучавшей в тоне Нуакшот. Они остановились, тяжело переводя дыхание и сжимая в пальцах рукояти своих кинжалов, готовые в каждое мгновение возобновить поединок.
— Ты, Соня, не хочешь моего бессмертия? — спросила Нуакшот величественно.
Соня медленно покачала головой.
— Ты знаешь об этом, Рисующая Смерть.
— Хорошо. Ты разумна и добра, чужестранка.
Странно было видеть оборванную дикарку, прожившую всю жизнь на развалинах старой цитадели, державшуюся столь величественно и властно. И тем не менее что-то в облике и поведении Нуакшот говорило о том, что эта девушка обладает огромной властью над людскими душами.
Слегка улыбнувшись, Нуакшот произнесла:
— Тогда забирай драгоценности и иди с миром…
Соня наклонилась, чтобы забрать свою сумку. Нуакшот остановила ее.
— Подожди. Ты заслужила от меня дар.
С этими словами она отсекла несколько длинных прядей своих длинных спутанных волос. Перстни с мелодичным звоном посыпались к ее ногам, соскальзывая с волос.
— Возьми,— проговорила Нуакшот.— Эта перстни стоят дороже, чем все то, что вы отыскали на развалинах Аудагосте. Ты сможешь выручить за них большие деньги в мире людей. Я знаю об этом. Мне говорил… мне говорил об этом брат Афолле.
— Спасибо.-— Соня не колеблясь подняла кольца. Некоторые из них были массивного золота, другие сверкали алмазами и рубинами чистейшей воды.— Это воистину царский подарок.
— Воистину царским подарком, Рыжая Соня, является обыкновенная человеческая жизнь,— сказала Нуакшот.— Я вспомнила слова старца. Он говорил мне об этом.
Затем она обернулась к Афолле. Темное лицо мухабадца посерело от волнения. Он тяжело дышал и то и дело облизывал пересохшие губы.
— А ты, Афолле, получишь то, что заслужил. Ты добиваешься бессмертия? Ты хочешь испробовать моей золотой крови?
— Да.— Голос Афолле прозвучал глухо, но в нем звенела затаенная страсть.
— Будь по-твоему.
— Прощай,— прошептала Соня, обнимая Нуакшот.— Я возьму с собой только твои дары. Этого, видят боги, довольно, чтобы безбедно добраться до Асгалуна и прожить там год по меньшей мере в изобилии и сытости.
— Но, насколько я понимаю, не изобилие и сытость влекут тебя, Соня? — Нуакшот улыбнулась.
