Соня почувствовала, как сердце ее сжимается от жалости.
— Но послушай меня, девочка,— проговорила рыжеволосая воительница.— То, о чем ты мечтаешь, прекрасно. Однако эта участь доступна далеко не всем женщинам. И я когда-то думала, что вырасту и стану чьей-нибудь женой, матерью здоровых, веселых ребятишек. Однако судьба распорядилась иначе. Безжалостные враги уничтожили мой дом, погубили всех моих родных. И я обречена Скитаться по свету в поисках новой жизни… Мой лук со стрелами, мои кинжалы, да еще боги, которые видят все мои пути,— вот и все, на что я могу рассчитывать. Поверь, со временем и ты притерпишься к своей новой жизни…
Но Нуакшот только качала головой. Крупные слезы текли по ее смуглому лицу.
— Нет, Соня, ты не должна утешать меня. Сколько лун надо мною сменилось, а я так и не привыкла к своей горькой участи. Я перестаю быть человеком. Я чувствую, как отрава бессмертия переполняет мои жилы. Следующее поколение людей будет знать меня как чудовище из Аудагосте, как злого духа мертвой крепости!
Соня порывисто обняла девушку. Та молча плакала на ее плече.
Однако Афолле услышал в жалобах Нуакшот нечто, заставившее его насторожиться.
— Погоди-ка,— проговорил он, отстраняя Нуакшот от Сони.— Ты говорила что-то об отраве, переполняющей твои жилы…
Хищное выражение появилось на его лице. Афолле потянулся за кинжалом.
Нуакшот в ужасе отшатнулась.
— Что ты хочешь делать?
— Ничего особенного… Я не причиню тебе вреда, девочка. Дай-ка мне руку.
Нуакшот инстинктивно спрятала руки за спиной и прижалась плотнее к Соне. Соня нахмурилась.
— Перестань, Афолле. Ты пугаешь ее.
— Я хочу всего лишь сделать маленький надрез на ее пальце… На ее гладеньком тоненьком пальчике… Вот и все.
— Зачем? Что ты задумал?
Афолле раздувал тонкие ноздри, словно охотничий пес, почуявший дичь.
— Я должен увидеть, какого цвета у нее кровь.
— Кровь у всех одного цвета,— сердито отрезала Соня.— Кроме монстров, о которых болтают путешественники в тавернах, когда им не на что утолить жажду, вечно пылающую в их ненасытных желудках. У монстров она зеленая и воняет тиной. А у всех прочих живых созданий она красная, горячая и соленая…
— Я хочу убедиться в этом,— упрямо повторил Афолле.
— Нет! — пронзительно закричала Нуакшот.— Соня, Соня! Спаси меня!
— Только что ты хныкала и страдала, что не можешь умереть! — напомнил Афолле. Он смотрел на девушку с неприкрытой ненавистью.— Лицемерка! Ведьма! Ты погубила моего брата! За что? За то, что он сделал тебя женщиной? Кажется, ты мечтала выйти замуж! Я не верю, что он не предлагал тебе стать его второй женой!
