Соня внимательно рассматривала пленницу. Это была совсем еще молодая девушка — по крайней мере, она выглядела очень юной — с копной нечесаных черных волос, облаченная в лохмотья, бывшие некогда черным шерстяным плащом. Единственное, что нарушало облик потерявшей рассудок бродяжки, заплутавшей в песках и окончательно одичавшей здесь, на развалинах, были перстни. Серебряные и золотые, с бирюзой, хрусталем, изумрудами, рубинами, жемчугом — кольца унизывали пальцы ее рук и ног, свисали связками с шеи, были вплетены в волосы.
— Кто ты? — повторила Соня.
Девушка пошевелилась и прошептала еле слышно:
— Нуакшот…
— Что она сказала? — Афолле наклонился ближе, чтобы лучше слышать. Пленница метнула в его сторону дикий взгляд и быстро отодвинулась к Соне.
— Отойди пока,— вполголоса обратилась Соня к своему товарищу.— Ты ее пугаешь.
Она снова повернулась к дикарке.
— Ты сказала — Нуакшот? Это твое имя?
— Да…
— Почему ты живешь здесь?
— Здесь мой дом,— ответила девушка. И добавила неожиданно: — Я хочу пригласить вас к себе. Вы не такие, как те… Тех я убила.
— Убила? Кого ты убила, Нуакшот? — изумлен-но переспросила Соня. Это хрупкое безумное со-здание не способно было, казалось, переломить хребет даже песчаному тушканчику.
— Я убила многих,— спокойно объяснила Нуакшот.— Я убила двух купцов, которые вели рабский караван… Я убила пятерых разбойников, которые остановились здесь, чтобы грабить… Это было давно. А недавно я убила человека, который был похож на него.— И пленница показала подбородком на Афолле.
— Ты убила моего брата? — потрясенно переспросил Афолле.— Ты видела моего брата? Говори! Ты встречала в этих песках моего брата?
— О, это был твой брат! — с неожиданной живостью обратилась девушка к Афолле.— Да, конечно! Это был его брат! Да, брат! Как две капли воды — похож, похож…
— Постой! — горячо возразил ей Афолле.— Как же ты могла его убить, когда он умер дома, в своей постели, на руках своей жены? Он скончался от неизвестной болезни спустя месяц после возвращения из песков!
— Да, да…— рассеянно говорила девушка, обращаясь больше к самой себе, нежели к Афолле.— Конечно… Так он умер, да? Он умер? В своей постели? От неизвестной болезни? Да, да! Я убила его! Я убила его!
Афолле сжал кулаки с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.
— Что она лепечет? — гневно обратился он к Соне.— Как это ей удалось убить моего брата? Она, кажется, похваляется этим!
— Тише, тише! — остановила его Соня.— Мы скоро все узнаем. Возможно, здесь замешана какая-то магия.
