Портрет автора
На моем рабочем столе — чернильница, ручка, несколько листов бумаги, моя фотография. Какой у меня большой лоб! Кем станет этот красивый молодой человек? Министром, королем?
Посмотрите на суровую линию рта, на глаза. О, эти задумчивые, впившиеся в меня глаза! Порой я испытываю истинное смятение и спрашиваю — неужели это я? Целую свои руки, придя к выводу, что этот молодой человек — все-таки я, и снова с усердием принимаюсь за работу, чтобы быть достойным его.
Глава первая
Ночью 17 января 1930 года я читал роман о любви. В камине потрескивали дрова. Лежа в мягкой постели, я время от времени прерывал чтение, чтобы послушать, как шумит в лесу ветер. За начищенными до блеска стеклами окон были видны бледное небо и два дерева на запорошенном снегом холме. Я взглянул на настенные часы. Погасил свет и свернулся калачиком под одеялом. «Поспим», — сказал я себе. Прошло двадцать, тридцать минут — я понял, что лежу с открытыми глазами. Час спустя я все еще зачарованно глядел на звезды, которые мало-помалу исчезали за облаками, приплывшими с моря. Я размышлял о своей бессоннице, когда одно облако разродилось мелким дождичком. Я повернулся на бок и твердо решил заснуть. Внезапно — я уже почти задремал — до меня донеслись странные шорохи и шумы. «Наверно, это призраки», — подумал я. Тихонько поднял голову и огляделся вокруг. Комнату слабо освещал огонь последних, догоравших головешек. Нет, я не ошибся. Прозрачные, похожие на паруса фигурки поколыхались над мебелью, сливаясь с дымом из камина, а затем застыли перед зеркалом. Свет я не зажег, а остался лежать и притворился, будто сплю.
Еще с детства я привык к посещениям призраков. Мой дом, большой и старинный, окружен кипарисами, ближайшее селение от него — на расстоянии ружейного выстрела. Все это, и более всего моя увядшая, угрюмая, в неизменном трауре тетушка, было для призраков отличной приманкой. Когда мы обедали в холодной столовой за пределами белого круга света, который лампа струила на скатерть, мы и сами казались тенями, а из комнат второго этажа доносились скрипы, хлопанье дверей. Тетя говорила: «Это призраки», и мы продолжали есть чинно и спокойно.
По совести говоря, разве они так уж зловредны? Ну, двигают стулья, заставляют мебель скрипеть. Дожидаются темноты — и начинают свои обычные проделки: тот листает книгу, тот колышет оконные занавески, тот тихонько открывает шкаф. Признаться, я порой развлекаюсь тем, что их пугаю. Внезапно вхожу в комнату и зажигаю свет. И вижу повисший в пустоте стул, стоящую, ребром страницу книги.
