Они разговаривали между зданием скотобойни и загоном для скота. Большие розовые свиньи безостановочно метались за стальными воротами, как будто предчувствуя опасность.
— Вы ведь даже не знаете, о какой работе я говорю. — Тобела понял, что выбрал неверный подход, заранее решив, что Лукас Коса — такой же, как и его брат Джон.
— Мне ли не знать, чем он обычно промышляет? Кражами да грабежами. Он разобьет мамино сердце.
— Нет-нет, сейчас речь совсем о другом.
— Вы лжете.
— Нет, не лгу. Клянусь! Моя работа ничего общего с уголовщиной не имеет! — воскликнул Тобела.
— Я не знаю, где он. — Коса сердито раздавил окурок толстой подошвой резинового сапога и зашагал прочь.
— А может, кто-нибудь другой знает, где он?
Коса замер на пороге. Выражение его лица было уже не такое враждебное.
— Может быть.
Тобела выжидал, не уходил.
Лукас Коса долго молчал, но наконец сказал:
— «Желтая роза».
Потом он открыл дверь. Изнутри донесся громкий визг — почти женский.
Свиньи за спиной Тобелы сбились в кучку и прижались пятачками к решетке.
Тобела поехал в сторону побережья. Он специально выбрал горную дорогу — оттуда ему видны были море и гавань. Именно то, что ему нужно, — простор и красота. Роль, которую ему пришлось сыграть, смущала его, хотя он не мог понять, в чем дело. Перевоплощение не было для него внове. Когда он жил в Европе, перевоплощение и притворство были частью его жизни. Восточные немцы знали толк в искусстве перевоплощения и натренировали его превосходно. Почти десять лет он жил ложью; средства оправдывались целями — Свободой и Борьбой.
Неужели с тех пор он так сильно изменился?
Тобела повернул за выступ скалы, и перед ним открылся величественный вид: корабли, подъемные краны, просторная акватория, городские здания, скоростные шоссе и береговая линия, которая грациозно изгибалась в сторону Блуберга. Ему хотелось повернуться к Пакамиле, сказать: «Посмотри — вот самый красивый город на свете!» — и увидеть, как сынишка в восторге раскроет глаза.
Вот в чем разница, подумал он. Ему до сих пор кажется, что мальчик с ним, что он рядом.
До Пакамиле, до Мириам он был один; лишь он сам мог оценивать свои поступки, и ответственность за содеянное нес лишь он сам. Но мальчик раздвинул его горизонты, расширил его мир. Благодаря Пакамиле все, что Тобела говорил и делал, приобретало иной смысл, иное толкование. Сейчас он солгал Лукасу Косе, и ему стало так же неприятно, как если бы пришлось оправдываться перед Пакамиле. Как в тот день, когда они ходили в горы рядом с фермой… Он хотел научить сына обращаться с оружием. Собирался объяснить, что огнестрельное оружие — вещь опасная и обращаться с ним нужно ответственно и осторожно.
