Он шагал быстро; внезапно на сердце у него полегчало. Иди ты к черту, Анна! Не имеет она такого права — выкидывать его из собственного дома! Он пойдет к какому-нибудь адвокату-крючкотвору, который знает все буквы закона. Да, он зарабатывает на хлеб как умеет — пусть и пьет; какое она имеет право вышвыривать его вон? Он заплатил за дом, за мебель, за стол, за стулья! Гриссел поздоровался с Мэйвис, повернул за угол, поднялся по лестнице, шаря в кармане в поисках ключа. Руки у него дрожали. Он отпер дверь, закрыл ее за собой, обошел рабочий стол, выдвинул нижний ящик, поднял «Уголовно-процессуальный кодекс» и нащупал прохладное стекло. Вытащил бутылку и отвинтил колпачок. Пора смазать внутренности: индикатор уровня масла на нуле. Он ухмыльнулся, радуясь своей сообразительности. Тут открылась дверь. На пороге стоял Матт Яуберт; лицо его искажала гримаса отвращения.
— Бенни!
Он застыл, точно пригвожденный к месту; горлышко бутылки находилось в пятнадцати сантиметрах от облегчения.
— Ну тебя, Матт!
Матт закрыл за собой дверь.
— Бенни, убери это дерьмо.
Гриссел не шевельнулся. Он не мог поверить в такую неудачу. Счастье было так близко!
— Бенни!
Бутылка дрогнула, как и все его тело.
— Ничего не могу поделать, — тихо сказал он, не в силах взглянуть Яуберту в глаза.
Старший суперинтендент подошел и вынул бутылку из его руки. Бенни нехотя выпустил ее.
— Отдай колпачок!
Бенни с мрачным видом протянул Матту колпачок.
— Сядь, Бенни.
Он сел, и Яуберт опустил бутылку. Потом подался вперед; ноги у него не сгибались, руки были скрещены на груди.
— Что с тобой происходит?
Что толку было отвечать?
— Значит, теперь ты еще бьешь женщин и пьешь натощак?
Значит, она все-таки позвонила Яуберту. Вышвырнуть его из дома недостаточно — Анне нужно было унизить его еще и на работе.
— Господи, — без всякого выражения произнес он.
— Что «господи», Бенни?
— Да брось ты, Матт, что толку в болтовне? Чему она поможет? Мне крышка. Ты это знаешь, и Анна знает, и я знаю. Что еще можно сказать? Мне извиниться за то, что я еще жив? — Он подождал ответа, но ответа не последовало.
Молчание повисло в кабинете; Грисселу вдруг ужасно захотелось понять, найдет ли он у друга хоть каплю сочувствия. Он осторожно поднял голову и столкнулся с бесстрастным взглядом Матта. Яуберт медленно прищурился; лицо его залил красноватый румянец. Гриссел понял, что начальник вне себя, и отступил. Яуберт, не говоря ни слова, схватил его за горло и за плечо, выдернул из кресла и толкнул к двери.
