Надо писать доклад по биологии, а я и в ус не дую.
Учитель, мистер Фрост, относится к этому очень серьезно и заставляет меня чувствовать себя преступницей. Почти что убийцей.
В тот злополучный день он оставил меня после уроков на «частную беседу». Хороша беседа — просто пытка какая-то!
— Ты должна написать доклад, Николь, — начинает мистер Фрост.
Про себя я называю его Снеговиком, тем более, что он большой и круглый[2]*.
Ты должна написать доклад, Николь, — повторяет учитель.
Знаю, — отвечаю я, изо всех сил стараясь не зевнуть ему в лицо.
Он машет пухлой рукой, отгоняя назойливую муху. Первую в этом году.
Почему ты его не пишешь? — спрашивает Снеговик. Чем больше он сердится, тем мягче и слаще становится его голос.
Не знаю, — пожимаю я плечами.
Я и в самом деле не знаю. Все собираюсь написать, но руки не доходят.
У тебя должна быть какая-то причина, Николь, — произносит учитель еще мягче.
Я смотрю в окно. Там тренируются ребята из бейсбольной команды. Сверкает яркое солнце.
Мне нечего сказать, — говорю я.
Мы поднимаемся. Он прислоняется спиной к доске. Я стою, скрестив руки на груди.
Вспоминаю, что одета в черную кофточку и черные джинсы. Этот цвет как раз соответствует моему настроению.
Вчера вечером мне даже захотелось ногти покрасить в черное. Но потом позвонила моя лучшая подруга Люси Крамер, мы проболтали целый час, и мне немного полегчало.
Так что же будем делать? — вопрошает мистер Фрост. — Не хочу тебя запугивать, но ты можешь остаться на второй год.
Эти слова выводят меня из оцепенения. Не хватает только стать второгодницей!
— Ну… может быть, я напишу доклад совсем скоро. Я уже все подготовила. Правда.
Снеговик смотрит на меня задумчиво, сжав губы. Потирает два из своих трех подбородков.
— Я всё сделаю, — вырывается у меня. — Вот увидите, доклад будет замечательным!
Он еще несколько секунд держит меня в напряжении, потом говорит:
— Если сдашь его в понедельник, так и быть, прощу.
— Но ведь сегодня уже пятница! — вскидываюсь я.
— Ну и что же? Поработаешь в выходные. Ты и так задержалась дольше всех. Постарайся. Я на тебя надеюсь.
Он открывает блокнот и начинает его просматривать. Видимо, это означает, что «беседа» окончена.
— Спасибо, — бормочу я и опрометью вылетаю из класса.
Я чувствую ужасную злость, причем больше на себя, чем на Снеговика. Ведь я действительно распустилась.
Эх, Николь-Николь, и зачем ты сама себе создаёшь трудности?
На этот вопрос ответа нет.
Теперь мне придется трудиться по двадцать часов в сутки. И я не смогу никуда пойти с Дэвидом.
