— Пожалуйста, отец, соглашайся, — произнес он вслух.
— Ни за что! — отрезал тот, поднимая ружье на уровень глаз.
Но было уже поздно. Люди подошли близко, очень близко.
— Тогда мы заберем все сами! — заорал Люсьен. Мужчины бросились на Файра.
— Нет! — Джеми рванулся к Люсьену, но тот с силой отшвырнул его. Со всего маху юноша упал на землю, ударившись головой о колесо фургона Затылок пронзила острая боль, в глазах вспыхнули красные пятна. Где-то далеко-далеко вскрикнула женщина.
— Джеми, как ты?
Он с трудом открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Аманду, почувствовал, как ее пальцы легко ощупывают его голову.
— Все в порядке, — буркнул он и сбросил ее руки. Попробовал встать, но ноги не слушались. Было видно, как мужчины, столпившись вокруг отца, стараются отнять у него ружье. Отец отбивался, он силился сбросить с себя Люсьена, крепко сжимая ружье в руках. Люсьен тряс отца из стороны в сторону.
Джеми видел, как лицо отца исказила страшная гримаса. Собрав все свои силы, он пытался направить дуло в грудь Люсьену, но тот сжимал ствол обеими ручищами, отодвигая его от себя.
Прогремел выстрел, и тотчас раздался истошный женский крик.
Прижимая руки к груди, мать Джеми медленно опускалась на землю. Отец выронил ружьё. Он случайно застрелил мать! Джеми рванулся к маме, упал рядом с ней на колени.
Кровь растекалась по груди и подолу её платья, лужа крови становилась всё больше и больше.
— Что они наделали? Что они с тобой сделали? — плакал он.
Он прижал руку к чёрной дыре на её платье, но кровь продолжала струиться через его пальцы. Мать ухватила Джеми за рубашку и тянула к себе, пытаясь что-то сказать. Рот её беззвучно открывался, из уголка губ стекала алая струйка.
— Что, что, мама? — плакал Джеми.
Мать задыхалась. Тело её дрогнуло в его руках раз, другой, затем она затихла. Кровь всё ещё текла из уголка рта, но она уже не пыталась говорить. Глаза закрылись, пальцы ослабили свою хватку.
— Нееет! — раздался вопль отца.
Он вырвался из рук Люсьена и бросился к жене.
Оттолкнув Джеми, он подхватил ее на руки и начал укачивать, приговаривая: "Все в порядке, Дора Мэй, все в порядке".
Но Джеми знал, что это неправда, что никогда уже ничего не будет в порядке. Глаза матери открыты, но не видят; рот ничего не скажет; руки и ноги обвисли, как у тряпичной куклы. Она была мертва.
Позади раздался взволнованный возглас, затем стук копыт. Вернулся охотник.
— Я нашел воду! — кричал он, натягивая поводья. — Горный ручей! Меньше половины дня пути!
