Корбетт ехал среди них спокойно, не спуская настороженного взгляда с Ранульфа, который, сперва поглазев на все округлившимися глазами, потом начал передразнивать странный говор окружающих, и кое-кто из встречных уже поглядывал на него весьма недоброжелательно. Корбетт уговаривал слугу вести себя посмирней и облегченно вздохнул, когда они въехали наконец на узкие, извилистые, ухабистые улицы Лита. Они добрались до небольшой рыночной площади, где Корбетт принялся расспрашивать всякого встречного пристойно одетого горожанина о местопребывании двора лорда Брюса. Он описал Ранульфу отличительные знаки свиты Брюса в надежде, что востроглазый слуга заметит кого-нибудь в такой одежде. Однако узнать ничего не удалось. Многие горожане не понимали их, а Ранульф едва сдерживал негодование, слыша в ответ на вопросы бурный поток шотландских слов. Вокруг них образовалась небольшая толпа зевак, которые, узнав, что они — англичане, начали ворчать и ругаться. Только тут Корбетт осознал, что это — Лит, шотландский порт, чьи суда нередко вступают в схватку с английскими кораблями. Чиновник корил себя — забыл об этой необъявленной войне и вот теперь едва за это не поплатился.
Наконец спутники собрались уйти с площади, но тут вдруг их окружила группа воинов, вида весьма сурового, в шлемах и при оружии. Их предводитель схватил лошадь Корбетт под уздцы и задал ему вопрос, которого тот не понял. Человек повторил вопрос, на этот раз на ужасном французском. Корбетт кивнул. Да, подтвердил он, он — английский чиновник. Он везет поклоны от канцлера Англии лорду Брюсу и желает получить у него аудиенцию. Волчье лицо человека расплылось в улыбке, открывшей ряд черных гнилых зубов.
— Ну что ж, — ответил он по-французски. — Коли английский чиновник желает видеть лорда Брюса, это мы можем устроить.
Ловким движением он выхватил из-под плаща Корбетта кинжал, который чиновник засунул за свой прочный, в металлических бляхах кожаный пояс, и почти потащил лошадь по рыночной площади. Его люди держались позади, зля и изводя Ранульфа, который отвечал им тем же, без устали осыпая их отборной английской руганью. С рыночной площади они направились по лабиринту улиц и в конце концов подъехали к большому каменному двухэтажному дому с тесовой крышей, изящные резные карнизы которой нависали над маленьким двориком. И Корбетта, и Ранульфа без лишних церемоний стащили с лошадей, втолкнули в главную дверь дома и провели по коридору в главный покой, или зал.
