Корбетт решил ехать не через Эдинбург, но по знакомой уже дороге обогнул город стороной, с трудом пробираясь по болотам и топям, пока не достиг аббатства, чьи стены белели всей чистотой святости. Приор приветствовал его не без насмешливости, но Корбетт видел, что монахи искренне рады его возвращению. Впервые за долгое время он почувствовал, что его ждали, ощутил заботу и участие этих простых, но умудренных людей, настолько связанных повседневным распорядком молитв, работ и занятий, что во всяком госте им видится явный знак Божьей милости. Они расспрашивали его о поездке, о Кингорне и королеве Иоланде, пока не вмешался приор, напомнив, что гостю нужен отдых.
Корбетт вымылся в единственной лохани, имевшейся в гостевом доме, потом оделся и сходил в кладовую за элем и миской хлеба с рыбой, сваренной в молоке. После чего отправился в библиотеку. Уже смеркалось, но старый библиотекарь велел зажечь светочи и дал Корбетту то, что тот попросил, — свечу и потрепанный экземпляр «Sic et Non», блестящей сатиры на схоластическое богословие, написанной парижским философом Абеляром. Сей ученый монах не только высмеивал богословов, но и усугубил свой грех, влюбившись в женщину, за что поплатился: он потерял свою семью, равно как и детородные свои части. Корбетту понравилась блестящая логика, изложенная столь хитроумно, что только того, кто очень хочет обидеться, этот трактат мог бы оскорбить. Ясный язык и поэтика аргументов Абеляра проясняла ум. Спустилась тьма. Библиотекарь, опасаясь пожара, деликатно попросил Корбетта удалиться. Тот вышел вон и, прогуливаясь по небольшому аптекарскому огороду, пытался дотошно разобраться во всем, что ему удалось узнать во время поездки в Кингорн. Корбетт ходил и спорил с самим собой до тех пор, пока колокола, прозвонившие к последней службе, не привели его в монастырскую церковь с высокой крышей, заостренными арками и круглыми колоннами. Монахи уже сидели на скамьях по обе стороны квадратного алтаря. Поднялся старший регент и начал молитву, предупреждая братьев, что Сатана рыщет по свету, подобно льву алчущему, ищущему добычу. Корбетт, тихо подремывавший на конце скамьи, вдруг задумался: а не его ли на сей раз сыщет Сатана?
Сатана воистину рыскал по Шотландии, и не далее как в палатах и коридорах Эдинбургского замка. Король Александр был мертв. Его тело истлевало под холодными серыми плитами аббатства, его всевластие кончилось, и в разных концах замка знатные люди держали советы, составляя планы и заговоры. Прежние дружества умирали, новые союзы заключались, старые предавались, ибо могущественные бароны, придворные и высшие чиновники почуяли возможность обрести власть, влияние и богатство теперь, когда трон пустует, а бесспорного престолонаследника нет. Александр держал их в узде, усмиряя и сдерживая, но теперь знать опьянела от чувства власти и свободы.
