Рейчел тоже иногда слышала сквозь приоткрытую дверь эти истории и узнавала много нового о своем возлюбленном. Когда они оставались одни, Энрико рассказывал и ей что-нибудь, но чаще не про себя, а про своих родителей и бабушку, словно заочно знакомил с ними будущую родственницу.
Но каждый день некоторое время — два-три часа — они проводили врозь. Это были самые жаркие дневные часы, когда пляж напоминал раскаленную сковородку и морская вода не давала ощущения прохлады. В это время Рейчел укладывала Тима спать после еды, а сама садилась в кресло-качалку на веранде с захваченной из дома книжкой или просто смотрела на деревья в саду. Энрико обычно уходил к себе в комнату, и Рейчел думала, что он отдыхает.
В один из дней Рейчел сидела на веранде с работой в руках — пришивала к шортам Тима оторвавшийся карман — и вдруг вспомнила, что накануне вечером видела на рубашке Энрико еле державшуюся пуговицу. Она пошла наверх, чтобы взять рубашку.
Тихонько, чтобы не разбудить Энрико, она приоткрыла дверь и с удивлением увидела, что он не спит, а сидит за столом и что-то неотрывно пишет в толстом блокноте, причем блокнот исписан уже почти наполовину.
Энрико не мог видеть Рейчел, он сидел к ней спиной и был очень увлечен своим делом. Она не стала беспокоить его и, бесшумно прикрыв дверь, спустилась вниз.
Надо же, он и во время отдыха работает, думала Рейчел. Наверное, пишет свой роман. Как интересно! С нами он живет реальной жизнью и параллельно все время держит в голове еще одну, книжную жизнь. Правда ли, что это будет роман про нас? Хоть бы скорее прочитать его!
Дни бежали быстрее, чем хотелось бы Рейчел. Вот уже миновала неделя с того дня, как на вилле появился Энрико. Погода стояла сухая и жаркая, и ничто не предвещало ее ухудшения.
Но однажды утром, проснувшись, они увидели небо, затянутое тучами, готовыми вот-вот пролиться дождем. Сильные порывы ветра сгибали деревья. Море штормило.
— Это теперь дня на три, не меньше, — задумчиво сказал Энрико.
— Как обидно! — отозвалась Рейчел. — Последние дни отдыха пропадают.
Рейчел загрустила, но Энрико тут же принял решение.
— Так. Здесь нам оставаться больше не имеет смысла. Быстро собираемся и, не теряя времени, едем!
— В Рим? — спросила Рейчел.
— Нет, дальше. Ко мне, в горы.
— Но ведь это же далеко, мы не успеем!
— Ничего, успеем! Собирай вещи, буди Тима, а я пойду на почту, позвоню Франческе, спрошу, что делать с ключами.
В другом случае Рейчел тридцать раз подумала бы, прежде чем стронуться с места, да еще с ребенком и вещами. Но теперь она даже не задумывалась о возможных последствиях. Решение принимал Энрико, а она доверяла ему и могла положиться на него.
