Видя его мучения, Энрико решил вопрос очень просто:
— Мы возьмем и яхту, и катер.
Тим даже не рассчитывал на такую удачу, и его глаза засияли от счастья.
В тот же вечер, когда Рейчел укладывала сына спать, он попросил, чтобы Энрико зашел пожелать ему спокойной ночи. Рейчел, спустившись на первый этаж, позвала Энрико и передала ему просьбу мальчика.
Когда Энрико подсел к кровати Тима, тот вылез из-под одеяла, обхватил руками его за шею и, прижавшись щекой к щеке, возбужденно зашептал на ухо:
— Я знаю, я догадался, ты мой папа. Мама ни с кем не целуется — только с тобой. Значит, ты ее муж. А раз ты ее муж, значит, ты мой папа. Ведь правда?
— А ты хочешь, чтобы я был твоим папой?
— Очень хочу! А ты хочешь, чтобы я был твоим сыном?
— Конечно! Давай мы завтра об этом скажем маме!
Подумав о том, какой сюрприз они приготовили Рейчел, Энрико усмехнулся и вышел из комнаты Тима.
Утром Рейчел проснулась с ощущением счастья. Раньше она никогда не просыпалась в таком состоянии. Все дело было в том, что дома она просыпалась одна. А здесь она не чувствовала себя одинокой — вместе с ней был Энрико и рядом с ним она могла позволить себе быть слабой, не решать все проблемы, не руководить, не отвечать за все. Она никогда особенно не завидовала замужним женщинам, полагая, что в положении незамужней женщины есть свои плюсы. Но сейчас она поняла, что ошибалась.
Энрико безмятежно спал, но, почувствовав взгляд Рейчел, проснулся. Судя по выражению лица, его пробуждение было столь же счастливым, как и у Рейчел. Ему тоже приятно было сознавать, что рядом любимая женщина и что он, кажется, наконец обрел семью.
Он потянулся к Рейчел, чтобы обнять и поцеловать ее. Но в этот момент дверь спальни распахнулась и Тим крикнул с порога:
— Мама, вставай! Пошли скорее на море!
И тут произошла немая сцена. Сын, округлив глаза, недоуменно смотрел на взрослых. Рейчел, застигнутая «на месте преступления», лихорадочно соображала, как объяснить сыну то, что он видит. Энрико, чуть-чуть не дотянувшись до Рейчел, мысленно ругал себя за то, что не запер вовремя дверь.
Первым заговорил Тим. От изумления он даже на время забыл о море.
— Папа, а почему ты лежишь в маминой постели?
Рейчел подумала, что ослышалась, поэтому переспросила сына:
— Как ты назвал Энрико?
— Мама, я уже большой. Я все знаю. Я знаю, что это мой папа, — тоном, не терпящим возражений, заявил Тим.
Рейчел перевела взгляд с него на Энрико, пытаясь понять, в курсе ли он этой новости. Поняла, что в курсе.
