Утром Рейчел и Энрико расстались: она поехала на работу, он — в аэропорт. Ни о своих чувствах, ни о будущих встречах они больше не говорили. Только, прощаясь с Рейчел, Энрико спросил, может ли он время от времени звонить ей. Она не возражала, и он уехал с грустью на сердце. Рейчел тоже не находила себе места после его отъезда.
Нам было так хорошо вместе! Зачем нужны были эти разговоры?! Энрико, наверное, обиделся на меня. Но я не хотела морочить ему голову, ведь у нас был откровенный разговор. А что я ему могла еще сказать? Каждый из нас по-своему прав. Нет, вместе мы вряд ли будем. Это почти невозможно. Во всяком случае, я не представляю себе, как это могло бы быть.
С этими мыслями Рейчел закончила работу и поехала домой. По дороге она продолжала мысленно рассуждать.
Я и хочу быть с ним всегда, и боюсь. Если он не женился до тридцати семи лет, значит, не очень-то желал себя связывать. Пока он встречается со мной редко, от случая к случаю, все хорошо, но, если я буду постоянно рядом с ним, я могу ему быстро надоесть, он бросит меня, а я уже сожгу здесь все мосты.
Дома Рейчел полистала газеты, не зацепившись взглядом ни за один заголовок, посмотрела по телевизору новости и легла в постель.
В первый момент ей показалось, что постель хранит тепло тела Энрико. Она провела рукой по подушке, по простыне… И откуда только взялись эти слезы?! Они катились одна за другой и капали на подушку. Мокрое пятно на наволочке становилось все шире. Рейчел вытирала глаза, а они снова наполнялись влагой. Но слезы не мешали ей думать.
Мне плохо без него. Я хочу, чтобы он был со мной, и сама же отталкиваю его. Нельзя же любить, надеяться и в то же бояться и не верить. Нет, не надо мучить себя! Нужно твердо сказать себе: все, хватит, ничего из этого не выйдет! Лучше поскорее забыть это очередное итальянское приключение.
Это решение почему-то не успокоило Рейчел, а вызвало новый, еще более бурный поток слез. Вообще-то она не была ни слабохарактерной, ни слабонервной и плакала довольно редко. Но сейчас ей было очень обидно. Ну почему она не его встретила шесть лет назад? Почему он не живет в Лондоне? И, наконец, почему он итальянец? Они все легкомысленные и непостоянные!
Вопросы были риторические, они не предполагали ответов, да ответов и не существовало. Устав жалеть себя, сетовать на судьбу и нелестно характеризовать итальянцев, Рейчел уснула.
