Бернар вынул шпагу из ножен, согнул ее, осмотрел кончик и остался доволен. После этого он обратил внимание на кинжал; в его чашке было много дырочек, проделанных для того, чтобы не пускать дальше неприятельскую шпагу, для того, чтобы она застряла и чтобы ее нелегко было извлечь.
— По-моему, с таким превосходным оружием мне нетрудно будет себя защитить, — проговорил он.
Затем Бернар показал висевшую у него на груди ладанку, которую ему дала г-жа де Тюржи, и, улыбаясь, прибавил:
— А вот талисман — он защищает лучше всякой кольчуги.
— Откуда у тебя эта игрушка?
— Угадай!
Честолюбивое желание показать брату, что он пользуется успехом у женщин, заставило Бернара на минуту забыть и Коменжа, и вынутую из ножен боевую шпагу, лежавшую у него перед глазами.
— Ручаюсь головой, что тебе ее дала эта сумасбродка графиня. Черт бы ее побрал вместе с ее медальоном!
— А ты знаешь, она дала мне этот талисман нарочно, чтобы я им сегодня воспользовался.
— Ненавижу я ее манеру — снимать перчатку и всем показывать свою красивую белую руку!
— Я, конечно, в папистские реликвии не верю, боже меня избави, — густо покраснев, сказал Бернар, — но если мне суждено нынче погибнуть, я все же хотел бы, чтобы она узнала, что, сраженный, я хранил на груди этот ее залог.
— Как ты о себе возомнил! — пожав плечами, заметил капитан.
— Вот письмо к матери, — сказал Бернар, и голос у него дрогнул.
Жорж молча взял его, подошел к столу, увидел маленькую Библию и, чтобы чем-нибудь себя занять, пока брат, кончая одеваться, завязывал уйму шнурков, которые тогда носили на платье, начал было читать.
На той странице, на которой он наудачу раскрыл Библию, он прочел слова, написанные рукой его матери:
«1-го мая 1547 года у меня родился сын Бернар. Господи! Охрани его на всех путях твоих! Господи! Огради его от всякого зла!»
Капитан закусил губу и бросил книгу на стол. Заметив это, Бернар подумал, что брату пришла в голову какая-нибудь богопротивная мысль. Он со значительным видом взял Библию, снова вложил ее в вышитый футляр и благоговейно запер в шкаф.
— Это мамина Библия, — сказал он.
Капитан в это время расхаживал по комнате и ничего ему не ответил.
— Не пора ли нам? — застегивая портупею, спросил Бернар.
— Нет, мы еще успеем позавтракать.
Оба приблизились к столу; на столе стояли блюда с пирогами и большой серебряный жбан с вином. За едой они долго, делая вид, что беседа их очень занимает, обсуждали достоинства вина и сравнивали его с другими винами из капитанского погреба. Каждый старался за бессодержательным разговором скрыть от собеседника истинные свои чувства.
