— Чего ты хочешь?
— Помочь. Отошли мальчишку, тебе самому легче станет. Отошли…
Фома
Странные дела творились в замке, вроде бы мир и покой, но Фому не отпускало ставшее привычным в последнее время ощущение грядущей беды. Но как он ни силился, определить, откуда исходит опасность, и кому она угрожает, не мог. Быть может, мешало беспокойство за Ярви, каждый день… да что там день, каждый час Фома думал о ней. Конечно, Рубеус обещал, что с Ярви все будет в порядке, но все-таки Фома предпочел бы находиться там, внизу.
— О ней думаешь? — спросила Коннован, стряхивая с ладоней мокрые капли растаявшего снега. — Завидую.
— Кому?
— Тебе. И ей. Хочешь, я попрошу, чтобы он отвез тебя назад? Я честно не думала, что так выйдет, просто… поговорить даже не с кем. Тюрьма. И Мика еще… вежливая до дрожи в коленях, только все равно ненавидит. А я рядом с ней задыхаюсь. В глаза посмотрю, и точно горло перехватывает. Дура я, Фома, просто сказочная дура…
Она рассмеялась, но как-то нарочито, словно желая показать, что на самом деле все в порядке. Жалко ее. Шрамы на лице чуть побледнели, да и язвы вроде бы затягиваются, но вид еще болезненный, беспомощный. Как у Ярви.
Ветер бросил в лицо горсть мелкого колючего снега, и Коннован поежилась.
— Замерзла? Может, в дом пойдем?
— Не хочу, там… тяжело.
— Ну да, — как ни странно, но Фома прекрасно понял, что она хотела сказать. Хельмсдорф не любит гостей, и многотонной серой глыбой давит. Пустота, принюхиваясь к людям, крадет запахи, а тишина бесконечно длинных, запутанных коридоров пугает. В Северном замке живут тени, шорохи и вампиры… правда, Коннован тоже вампир, но это место не для нее.
И Ярви бы здесь не понравилось.
Глупые мысли. С Ярви ничего не случится, а он завтра или послезавтра вернется в деревню, Коннован сдержит слово. Снега на ее волосах не видно, зато на коже мелкие капли, будто слезы. Дрожит, мелко-мелко, точно осиновый лист, а губы пожелтели, наверное, от холода.
— Возьми, — Фома стащил куртку, у него свитер толстый, как-нибудь не замерзнет.
— Спасибо.
— Лучше бы все-таки в дом.
Куртка ей велика, и рукава черными хвостами свисают вниз, почти касаясь земли.
— Ты останься еще на день-два, ладно? Пожалуйста… мне кажется, — Конни обернулась на замок и перешла на шепот. — Мне кажется, что она за мной следит.
— Кто?
Чтобы расслышать, что она говорит, приходится наклониться, а шепот становится еще тише.
— Мика. Я куда не пойду, ощущение такое, будто наблюдают. Даже сейчас. Неуютно, понимаешь? И по спине мурашки, а затылок колет. У тебя на щеке пятно. Да не дергайся, я только вытру. — Она потерла щеку и, посмотрев на пальцы, улыбнулась. — Чернила? Снова писать начал? О чем?
