— Так-то лучше, — сказала мисс Дэвидсон. — Ладно, в субботу я с утра у вас. Кстати, джин я больше не пью.
— Не пьешь джин?
— Вредная штука. Разъедает все внутренности, от него язвы. У меня каждое утро язвы, вот я его и бросила. Перешла на коньяк. К концу недели шестую бутылку прикончу. Коньяку можно выпить сколько угодно.
В субботу утром Питер Холмс на велосипеде отправился на станцию. Здесь он встретил Мойру Дэвидсон. Она была тоненькая, очень белокожая, с прямыми светлыми волосами, ее отцу принадлежала небольшая скотоводческая ферма Харкауэй близ Бервика. На станцию Мойра приехала в фасонистой коляске о четырех колесах, отыскавшейся год назад на складе старых автомобилей и за немалые деньги переделанной на конную тягу: в оглоблях красуется очень недурная бойкая серая кобылка, на Мойре ярчайшие красные брюки, того же цвета блузка, и губная помада, и ногти на руках и ногах, все в тон. Она помахала рукой подошедшему к лошади Питеру, соскочила на землю и небрежно привязала вожжи к перилам, у которых когда-то выстраивалась очередь в ожидании автобуса.
— Привет, Питер, — сказала она. — Мой кавалер еще не явился?
— Явится с этим поездом. А ты когда же выехала из дому? — До Фолмута ей надо было одолеть двадцать миль.
— В восемь. Просто жуть.
— Позавтракала?
Она кивнула:
— Коньяком. И не возьмусь больше за вожжи, пока не хлебну еще.
Питер озабоченно посмотрел на нее.
— И ты ничего не ела?
— Есть? Яичницу с ветчиной и прочую дрянь? Милый мальчик, вчера у Саймсов была вечеринка. И меня потом стошнило.
Они пошли к платформе встречать поезд.
— Когда же ты легла спать? — спросил Питер.
— Около половины третьего.
— Не знаю, как ты выдерживаешь. Я бы не смог.
— А я могу. Я могу вести такую жизнь, сколько потребуется, а осталось уже недолго. Так зачем тратить время на сон? — Она засмеялась, смешок прозвучал не совсем естественно. — Никакого смысла.
Питер не ответил, в сущности, она совершенно права, только он-то устроен иначе. Они постояли на платформе, пока не подошел поезд, и встретили капитана Тауэрса. Он приехал в штатском — легкая серая куртка и спортивные светло-коричневые брюки, в их покрое что-то американское, и он выделяется среди толпы, сразу видно иностранца.
Питер познакомил его с Мойрой. Когда спускались с платформы, американец сказал:
— Я сто лет не ездил на велосипеде, пожалуй, еще свалюсь.
— Мы можем предложить вам кое-что получше, — сказал Питер. — Мойра тут со своей тележкой.
