У Фрица выступил холодный пот. В ужасе он оглядел нос картошкой и жирный подбородок толстухи. А уж профиль! Кошмар!
— Сударыня! Разве фотография не была бы лучше? Она делается быстрее. А писать маслом — дело долгое. Подумайте только, сколько сеансов вам придется часами сидеть не двигаясь.
— Это будет восхитительно! — пропела советница. — Мы с вами прелестно проведем эти часы. Вы будете рассказывать мне об Италии.
Фриц пришел в отчаяние. Он и так-то почти уже не мог больше разглагольствовать об Италии. Непрерывные требования советницы исчерпали его фантазию. Впечатления Фрица были отнюдь не столь бесконечны, а те, что еще оставались, он не мог выразить словами. И вот теперь — эта перспектива…
Советница любовно взглянула на него. Тут в голову Фрица пришла спасительная мысль.
— Но я ведь не портретист, сударыня.
— О, это ничего! Портрет Элизабет доказывает, на что вы способны.
— Сударыня, ваш глаз знатока, — советница польщено улыбнулась, — наверняка заметил, что портрет не совсем похож, — наворачивал Фриц. — Он очень стилизован.
— Да, вы правы, — кивнула она.
Фриц воспрял, советница явно была готова на все.
— А это не каждому по вкусу. У меня лучше получаются морщины и мешки под глазами, чем гладкие юные лица. Я пишу главным образом старые, изборожденные морщинами лики и никогда не пишу молодых. Или же стилизую, как вы видели. В молодых лицах, как я уже сказал, я плохо разбираюсь. Поэтому я вам и отказал, — он серьезно посмотрел в расплывшееся, бесформенное лицо толстухи, — точеные линии и формы у меня не получаются. Но у меня есть друг, молодой художник, очень талантливый. Он учился в Дюссельдорфе, и здесь у него уже много заказов. Он пишет портреты главным образом молодых людей. Что вы на это скажете, сударыня?
Советница покачала головой. Грубая лесть ударила ей в голову. Однако такие удары женщина вполне может вынести! Еще как может!
— Но ведь мне больше всего хотелось попасть к вам.
— И я с радостью взялся бы за эту работу.
— Ну, что же, может быть, вы пришлете ко мне своего друга?
— Само собой разумеется! Когда?
— Во вторник, к пятичасовому чаю — и вместе с вами.
— Он сочтет это приглашение за большую честь для себя. Мы будем точны.
— Хорошо, маэстро… — Советница глядела на него томными глазами. — А теперь покажите мне ваши последние работы…
Фриц прошел вместе с ней в мастерскую. Наконец советница откланялась:
— Итак, до вторника… И вы непременно расскажете об Италии.
Когда она ушла, Фриц облегченно вздохнул. Пронесло!
