Затем Льюис снова придвинулся к столу, взял ложку и принялся поглощать подливу, хотя и понимал, что надо бы поесть твердой пищи.
Однако не успел он положить ложку, как перед глазами вспыхнули красные буквы, пляшущие и искаженные, словно при мигрени: «НАБЛЮДАЕТСЯ ТОКСИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ».
— Великий Аполлон! — простонал Льюис. Взглянув в тарелку, он в промежутках между красными вспышками, заслонявшими обзор, различил в тягучей массе несколько крыжовенных зернышек. — Что я с собой сделал?!
Он сидел неподвижно и ждал, когда вспышки кончатся, но они не кончались; Льюис запоздало задумался, не вступил ли теобромин в какую-нибудь неположенную реакцию с той составляющей крыжовника, против которой возражало его органическое тело.
Можете себе представить, с каким ужасом он услышал «дзинь-дзинь-дзинь» ложечкой по бокалу и скрип кресла, когда сэр Фрэнсис поднялся на ноги и возвестил:
— Итак, мои милые! Итак, мои дорогие собратья по откровению! Оставим веселье! Начинаются священные дела!
— Улюлю! — взвизгнул старичок-профессор.
— Если можно, сэр, поуважительнее, — попросила мадам Деметра. — Случай-то торжественный, чтоб вы знали!
— Извините, дорогая, мой энтузиазм…
— …вполне понятен, — перебил сэр Фрэнсис. — Но нам следует помнить, что среди нас новообращенный, который, несмотря на молодость, явил подлинный дух… э-э-э… мистер Оуэнс, вам нехорошо?
Льюис открыл глаза и увидел стремительный круговорот лиц, которые смотрели на него в промежутки между вспыхивающими красными буквами.
— Нет-нет, что вы! — ответил он и выдавил нечто, как он надеялся, похожее на спокойную улыбку.
Улыбка задержалась на его лице дольше, чем он хотел, и Льюису показалось, что она, обернувшись кривой усмешкой, постепенно сползает набок.
— А, тогда хорошо, думаю, мы продолжим. Братья и сестры! Давайте вместе изопьем чашу, которая принесет нам бессмертие! — произнес сэр Фрэнсис, и Льюис обнаружил, что за спиной у него возник прислужник и, наклонившись, что-то ему дал.
Поморгав, Льюис увидел кратер для вина, современную копию, с Дионисом, спасающим Ариадну. Он взял его и отпил. Вода, ячмень, болотная мята… в сознание вплыли воспоминания, дремавшие полторы тысячи лет. Льюис отпил еще.
— Кикеон! — воскликнул он несколько громче, чем намеревался. — Вы даже рецепт соблюли! Прекрасно!
Последовала мертвая тишина, и Льюис понял, что все на него уставились. «Льюис, ты идиот!» — подумал он и кротко передал кратер сэру Фрэнсису. Все прочие пили молча. Когда опустевший кратер наконец поставили в центр стола, сэр Фрэнсис откашлялся.
