— Мне кажется, скульптор превосходно передал сочетание экстатических спазмов и благоговения перед божеством, — заметил сэр Фрэнсис. — Жаль, что нельзя снять ее и поставить внизу, где ее было бы лучше видно, но… впрочем, возможно, это и к лучшему. Неловко показывать такое детям.
— Полагаю, неловко, да.
— А здесь у нас Венерина обитель, — продолжал сэр Фрэнсис. — А вон та статуя — Меркурий, видите? Ироническое напоминание для беспечного юношества. Обратите внимание на множество изящных намеков на Венерин прелестный портал блаженства, или, как его иногда называют, сами Врата Жизни, откуда вышли мы все.
— Будоражит воображение, милорд.
— А вот там, вдали, храм нимфы Дафны, — указал сэр Фрэнсис. — Надо бы немного подстричь лавры, чтобы более изысканно оттенить здание. Я построил его в дни увлечения друидизмом.
— Прошу прощения?
— Когда-то я собирался почитать деревья, — пояснил сэр Фрэнсис. — Обратился к Стакли — вы его знаете, он верховный друид — за посвящением и прочим. Мне, как водится, дали благословение посадить рощицу; но потом на меня разозлились и лишили благословения. Что за люди — ни малейшего чувства юмора!
— По крайней мере, в восемнадцатом веке, — пробормотал Льюис.
— Так или иначе, я не вижу, чему поклоняться в обычных деревьях, — продолжал сэр Фрэнсис. — Не слишком веселая компания, а? — Он пихнул Льюиса локтем. — И с франкмасонами то же самое — я всегда старался вести себя с ними как следует, но, право слово, никогда не мог сделать серьезное лицо! Полагаю, сэр, я вас ничем не обидел? — Ну что вы, ничуть.
— Должно быть, мне следовало сначала выяснить, христианин ли вы, — заметил сэр Фрэнсис.
— Честно говоря, я причисляю себя к язычникам, — признался Льюис. — Хотя среди моих друзей есть христиане.
— О, и среди моих тоже! Сам я никогда не смеялся над Христом, право слово; я не могу мириться с церковью как с институцией. Отвратительные, жестокие, самодовольные, алчные лицемеры! Однако посмотрите на мою церквушку вон там, на холме, — что вы о ней подумали, а, сэр?
— По правде говоря, я удивился, при чем тут золотой шар, — признался Льюис.
— Он олицетворяет солнце, — пояснил сэр Фрэнсис. — На мой взгляд, этот символ куда более подобает Свету Мира, разве не так? Однако кое-кто, разумеется, обиделся. Хотя, по всей видимости, я сам все испортил — ведь я устраиваю там веселые попойки, церковь, знаете ли, внутри пустая, одни скамьи. А потом я как-то раз выходил оттуда, поскользнулся и едва не сломал шею… Нехорошо, нехорошо! — Он принялся хихикать с притворным смущением. — А видели бы вы, какое лицо сделалось у нашего викария!
