— Угу, — ответила она, сжав его руку. — Нужно собрать побольше людей. Иди за своими тремя, а я приведу своих.
Он кивнул, но Джойстик видела, что ему не хочется расставаться с ней. Она схватила его за локоть и сдавила изо всех сил, насколько позволяли замерзшие пальцы.
— Что ты сказал обо мне Кенту перед тем, как вы меня освободили?
Хэнк не сразу понял вопрос, потом улыбнулся.
— Ну, — улыбнулась в ответ она. — Я не обижусь.
Хэнк опустил глаза, потом снова взглянул на нее:
— Я сказал ему, что ты из тех женщин, которые могут сами о себе позаботиться.
Она улыбнулась, глядя ему в глаза:
— Ну вот и позволь мне о себе позаботиться.
Он кивнул:
— Через два часа?
— Через два часа. И будь осторожен.
— Буду.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Джойстик улыбнулась и, не оборачиваясь, углубилась в один из темных коридоров, слабый свет ее фонарика вскоре исчез вдали.
Сначала Крей, потом Диган — таков был ее план.
Крей шел первым, поскольку ему, возможно, оставалось жить не так уж долго, потом они вместе найдут Дигана.
Она была рада, что они наконец действуют.
В десятый раз она проверила, заряжен ли автомат, и перекинула его через плечо. Потом, зажав фонарик в зубах, полезла вверх но выбитым в стене шахты ступеням.
Ее пальцы онемели от холода, но она, не замечая этого, медленно карабкалась вверх, к лаборатории профессора. Ее согревала надежда застать профессора одного и успеть выстрелить.
Только один выстрел — больше ей ничего не надо.
Один выстрел — за Джерри.
Когда сержант Грин пришел в сознание, ему перевязывали правую руку. Спиной он опирался на что-то твердое, со множеством острых выступов.
— Очнулся, — произнес кто-то. — Расступитесь, а то не продохнуть.
Темнота в глазах постепенно рассеялась, сержант увидел яркий свет и заморгал. Пыль толстым слоем запеклась на лице. Два фонаря светили прямо ему в глаза.
— Уберите свет, — попросил он, закрывая здоровой рукой глаза. Голова у него гудела, словно реактивный самолет на взлете, в правом ухе звенело. Он боялся пошевелиться, не спеша узнать, сколько костей у него переломано.
— Простите, сержант.
Фонарики убрали, и он увидел покрытые пылью лица вокруг. Над ним, озабоченно глядя на него, стоял Янг, а Робинсен, опустившись на колени, заканчивал перевязывать его руку. Изо ртов у всех шел пар, сверкая морозными кристаллами в свете фонарей, словно снег под Рождество. Здесь было не так жарко, как в секторе чужих, — во всех смыслах.
Он попробовал пошевелиться, но, застонав от резкой боли в голове, тут же откинулся к стене, желая, чтобы кто-нибудь пристрелил его и покончил с этим.
