Просмотрев ордер, Сафарова небрежно бросила его на столик и взяла в руки фотографии. Бегло глянув на них, она бросила их поверх ордера и сказала, пожав плечами:
— Это не Бугаев. Это Гоша Бабакин.
Поднявшись с кресла, я подошел к ней и сел на подлокотник дивана.
— А кто тебе сказал, что это Бабакин?
Сафарова снова пожала плечами, словно поражаясь моей непонятливости.
— Он же и сказал. Я и паспорт видела.
Молчавший до сих пор Дронов хохотнул:
— Хо! Да я тебе паспортов с десяток нарисую, и все разные…
Сафарова огрызнулась повернув к нему голову:
— А я тебе не райотдел, чтобы паспорта проверять.
Я примирительно положил ей руку на плечо.
— Ну ладно, ладно, Сафарова. Бабакин так Бабакин, нехай с ним. Так где он, этот нарушитель паспортного режима?
Она брезгливо дернула плечом, сбрасывая мою руку.
— Руки не распускай, начальник… В отъезде он.
Усмехнувшись, я снял руку с ее плеча и спросил:
— Куда уехал, когда вернется?
Сафарова хрипло рассмеялась.
— Ты что, начальник, больной? Так он мне и станет докладывать…
Теряя терпение, я нахмурился, и жестко выдал этой стерве:
— Вот что, Наташа, ты обороты-то сбавь, а не то осерчаю. У тебя живет опасный преступник, и если ты утверждаешь, что не знала этого, то я тебе официально об этом сообщаю. А посему мы у тебя сейчас устроим шмон, на законных, как ты убедилась, основаниях. И то, что мы найдем, а мы обязательно что-нибудь найдем, быстро тебе язык развяжет, если не захочешь с ним в подельники идти. Так что ты особо не умничай.
Повернувшись к ребятам, я коротко бросил:
— Найдите понятых и начинайте.
И снова Сафаровой:
— Давай говори, хватит из себя девственницу строить. А чтобы тебе легче на душе стало, дополнительно сообщаю, что Бугаев Анатолий Маркович, 55 года рождения, он же Гоша Бабакин, уже полгода находится в розыске. На нем висит убитый при побеге часовой, валютные махинации, незаконная торговля наркотиками, и от его же руки месяц назад погиб наш сотрудник. Добавляет тебе жизненного оптимизма?! А теперь давай, делай плаксивое лицо, размазывай сопли и кричи, что ты ничего этого не знала, а просто приютила давнего знакомого своего муженька, мелкого барышника, а вообще почти честного предпринимателя, как и твой благоверный, который нынче тайгу окучивает за свою кристальную "честность" и безмерную любовь к законодательству.
Выговаривая ей все это в лицо, я подумал, что недооценил ее, баба она сильная. Не было ни истерик, ни жалоб, ни угроз накатать телегу прокурору за оказание давления. Ответила она мне спокойно и сухо:
