- "Исповедь - откровение труса" - так она мне сказала в тот раз, - дуя на горячий кофе, вспоминал Адальберт. - Она наговорила много нечестивых и святотатсвенных слов, а в конце попросила, чтобы, когда настанет ее час, я проводил ее в последний путь. Попросила она об этом робко и смиренно, так что я не мог не внять ее словам. Я и сейчас помню, как Элеонора вытащила из кармана клочок старой газеты, на котором было что-то написано корявым почерком, и торжественно прочитала написанное: "Похвален обычай верующих, провожая усопшего из дома, вместе молиться и петь псалмы". "И мне бы этого хотелось, - сказала она мне, - только, похоже, не все они будут верующими".
Елена видела, как Адальберт, вспомнив просьбу Элеоноры, улыбнулся. Может быть, в его памяти всплыло выражение ее лица, которое наверняка напоминало то, с каким Элеонора после чтения стихов задавала Елене ставящие в тупик своей наивностью вопросы. Слегка вздернутые брови и чуть опущенные уголки рта. Если бы кто-то в этот момент гладко причесал ее и ловко соорудил из волос узел на затылке, она походила бы на крестьянку откуда-нибудь с юга, с удивленным видом позирующую художнику.
Все так же улыбаясь, Адальберт вынул из кармана пиджака тщательно сложенный листок и протянул его Елене.
- Здесь те, кто по желанию Элеоноры должен присутствовать при ее отпевании. Очень странные имена, милая Елена. Должен признаться, мне трудно было их разыскать. О том, где они живут, Элеонора имела весьма смутное представление, сведения ее изрядно устарели. За эти долгие годы все так часто менялось и случилось больше, чем, возможно, иной раз нам кажется, но, видит Бог, я старался. Я увлеченно предавался поискам, и они доставили мне истинное наслаждение в моей однообразной жизни священнослужителя, когда перед глазами в привычном порядке меняются только новобрачные, окрещенные да усопшие, - рассказывал Адальберт, и его голос звучал, как голос человека, удовлетворенного тем, что он совершил доброе, богоугодное дело от всего сердца.
Елена развернула протянутый Адальбертом листок и принялась внимательно читать:
Ионатан Симанис
Бита-Бита
София Асара
Кирил Пелнс
Конрад Кейзарс
Эмма Вирго
Уга Тодхаузен.
У Елены зарябило в глазах. Что за имена, что за люди? Понаблюдав за смущенной Еленой, Адальберт подбадривающе произнес:
- Это не призраки минувших времен, дорогая Елена. Это живые люди, и если они последуют моему приглашению, то вскоре все окажутся здесь. И у гроба, я надеюсь, каждый из них прочтет по одному псалму. - Адальберт с удовольствием отпил глоток кофе. - Что бы каждый под этим ни понимал, продолжил он благодушно. - А вечером Элеонору уже укроет земля. И тогда станет легче. Так все говорят.
