. Возможно, вот из этих вещей и сложилось то самое мнение, которое вы сформулировали в своем вопросе.
Бродский неоднократно отмечал тот факт, что вы в свое время дали ему один из наиболее ценных советов по части стихосложения, а именно, сводить к минимуму количество прилагательных в стихотворении[7]. Не вспомните ли вы, когда и по поводу каких конкретно стихотворений он получил от вас такой совет?
Вы знаете, не помню. Я помню приблизительно, что такой разговор был. Более того, это мое мнение, которого я довольно долго придерживался и которое пытался как-то применить к собственным стихам. Но я говорил, что начал писать стихи очень рано. Так что я опирался в основном на опыт советской поэзии 20-х годов, который включал не только Мандельштама, Пастернака и Заболоцкого, но и таких поэтов, как Луговской, Сельвинский, что в общем как-то связало меня уже по рукам и ногам. Я не могу припомнить буквально, в каком именно случае я говорил то, что цитирует Иосиф. Но, так как я действительно едва ли не по сей день держусь этого мнения, я, безусловно, ему это говорил.
Кого вы считаете своим учителем?
У меня было довольно много учителей. Я учился везде, где мог, но наиболее сильное влияние на меня оказали Блок, Анненский и Мандельштам.
У вас есть стихотворение "Десять лет спустя, или Взгляд за окно на Манеж и на площадь"[8], ритмически и синтаксически напоминающее стихи Бродского "Уходить из любви, в яркий солнечный день, безвозвратно" [С:41-42] и "Все равно ты не слышишь, все равно не услышишь ни слова" [С:92-93/I:160-61][9]. Кто с кем в них аукается?
Это очень сложно сказать. Это и есть то, что Бродский называет нашей связью. Наступил какой-то момент, когда у нас появились какие-то общие и мелодические, и словарные, и образные, и, может быть, даже мировоззренческие ситуации. Вы, кстати, очень тонко это заметили. Стихотворение "Десять лет спустя..." — пример того, как наши стихи сближались не нарочито, а в силу того, что у нас были общие площадки, с которых мы писали.
Во 2-м томе "Антологии у Голубой Лагуны" Кузьминского[10] можно найти рядом ваши стихи "За четыре года умирают люди" и Бродского. "Через два года / высохнут акации [I:27], оба датированы 1958-59 гг., под шапкой "Ху из ху"[11].
Вы знаете, я никогда не видел этой страницы Кузьминского. Я видел далеко не все тома. Мне кажется, что стихотворение "За четыре года" написано чуть ли не до знакомства с Иосифом. Это невероятно старое стихотворение, посвященное моему другу Михаилу Красильникову
