Еще совсем маленьким щенком пес Лиама всегда тянулся к старикам. Из-за этого он больше всего любил прогулки в парк Царя Давида, где толклись все старики из домов престарелых. Зайде мог часами сидеть рядом с ними и слушать их долгие истории. Они же и дали ему имя Зайде, которое он сам предпочитал исходному «Джимми», как его назвали в собачьем приюте. Среди всех стариков Зайде больше всего любил одного чудака в кепке, который говорил с ним на идиш и кормил кровяной колбасой. Лиаму этот старик тоже нравился. Уже при первом знакомстве старик заставил Лиама поклясться, что тот никогда не войдет с Зайде в лифт, потому что, по словам старика, собаки не способны усвоить идею лифта, и тот факт, что они входят в какую-то комнату в одном месте, а когда двери снова открывают, они уже в другом месте, нарушает их уверенность в себе и их чувство пространства, и вообще страшно их унижает. Лиаму он не предлагал кровяную колбасу, но баловал его драже и золотыми шоколадными медальками. Видимо, этот старик умер или переехал в другой дом престарелых, потому что больше он им в парке не встречался. Иногда Зайде с лаем бросался за каким-нибудь относительно похожим стариком, тихонько скулил, обнаружив свою ошибку, – и все. В один прекрасный день, после Пасхи, Лиам вернулся из школы злой и, погуляв с Зайде, поленился идти пешком по лестнице и завел его в лифт. Он чувствовал себя немного виноватым, когда нажал на кнопку «4», но про себя подумал, что тот старик уже все равно умер, а это гарантированно освобождает от любой клятвы. Когда двери открылись, Зайде выглянул наружу, вернулся в лифт, тихонько зарычал и потерял сознание. Недолго думая, перепуганные Лиам и его родители бросились к дежурному ветеринару.
Относительно собаки ветеринар их успокоил. Но только этот ветеринар был не простым ветеринаром. Он был семейным врачом и гинекологом из Южной Америки и на каком-то жизненном этапе по личным причинам решил перейти на лечение животных. Ему хватило одного взгляда, чтобы распознать у Гузников редкую семейную болезнь, в результате которой Лиам будет расти все выше и выше – но за счет своих родителей. «Никаких вариантов, – разъяснил ветеринар. – Каждый сантиметр, который мальчик прибавит, убавится у родителей». «Эта болезнь, – прохрипел Лиам, – когда она прекращается?» «Прекращается? – ветеринар попытался скрыть сострадание за тяжелым аргентинским акцентом. – Только после исчезновения родителей».
