— Ты брат Ямадо? — ласково спросила она. — Успокойся.
Свет погас, лицо перестало быть пугающим, стали различимы глаза — желтые, с добрыми морщинками.
— Ты вовремя пришел. Давай отойдем подальше. Или сделаем так ты постой, а потом иди следом. Хорошо?
Легко перебирая коричневыми в белых восковых ссадинах ногами, она пошла по тропинке в глубь острова. У зарослей кустарниковой акации остановилась, отвела ветку и вопросительно посмотрела на Суги.
— Посидим, — просительно выдавил тот.
Опустились на сухую мятую траву. Она положила в рот уколотый об акацию палец. Сидела, посасывая, исподтишка посматривая на Суги. Он продолжал молчать.
— Меня зовут Сатоко, — сказала женщина. — Я даже не назвала себя твоему брату. Он ушел так быстро. У него все в порядке?
— Увольнение? Да, все в порядке, успел вернуться. Нас отпускают на четыре часа. Я уже час как сошел на берег.
— Скоро уйдешь…
Слабый ветер постукивал листьями, сухие ветки, нагибаясь, звенели, из-под куста выглянул коричневый зверек, он понюхал воздух, доверчиво уставился на неподвижно сидящих людей. Сатоко шевельнула рукой, зверек исчез.
— У нас дома есть сад, а в саду живет ласка, хрипло произнес Суги, — иногда ночью она пробегает по крыше, тогда слышно, как стучат ее когти… Я не видел в поселке у вас собак
— Их съели. Несколько лет назад был шторм, все лодки и катера выбросило на берег. Пока об этом узнали на Окинаве, пока прислали шхуну с едой… Мы ели то, что могли поймать, ели крыс, дети лазали на скалы, собирали птичьи яйца. С тех пор здесь нет ни собак, ни свиней. Народ разъехался, остались одни старики да женщины. Где вы с братом живете?
— Хиросима. Наш дом на самом краю города, там, где начинаются холмы и лес. Все дома стоят лицом на восток. Наш адрес — Койтакио, 28.
— Зачем мне это? Я никогда не уеду с острова. Сделаюсь тут старухой и умру. Если вернется муж и у нас будет сын, он утонет в море или его призовут в солдаты. — Она пересела поближе к Суги. — Тебе надо торопиться. Опаздываешь.
— Не знаю… а что?
— Мне правда нужны деньги.
Суги сунул руку в карман, достал кошелек, открыл и высыпал ей в руку все бумажки.
— Вот, — сказал он, — возьми. И проводи меня. Проводи до самой шхуны. Я хочу, чтобы Ямадо увидел нас вместе.
— Какой ты странный! Ты на него не похож. Ямадо совсем другой.
Они пошли узкой тропинкой, затерянной в кустах, перебрались через два пересохших, заваленных камнями ручья и наконец вышли к причалу, где стояла шхуна.
