Акустическая система моего стерео снабжена защитой. При превышении уровня предельной громкости колонки могут выйти из строя, поэтому, как только вы превысили уровень, защита автоматически срабатывает, и колонки отключаются. Со мной, наверное, случилось то же самое. Одна колонка стояла у меня в голове, другая — в сердце. В определенный момент они отключились, и я так до конца и не понял, что произошло.
Три дня я провел в морге, потом были похороны. Говорят, что на Рождество мы все делаемся добрее. Я так и не понял, это правда или нет. Но вот на похоронах добрее мы точно бываем. На похоронах мы становимся лучше, чем мы есть на самом деле. На лице каждого из нас появляется деликатная улыбка, мы вежливы и предупредительны, немногословны, говорим вполголоса.
Стоял прекрасный солнечный день. Казалось, наступило лето, и погожий день лишь усиливал наше горе. В такой день всем нам вместе с Федерико следовало бы отправиться в кафе-мороженое или устроить пикник на берегу моря, есть рыбу, запивать ее холодным белым вином, а вместо этого мы пришли на похороны Федерико.
Его кремировали. Мой лучший товарищ вдруг весь уместился в сосуде не больше банки с краской, которую мы купили для покраски оконных рам и дверей в гостинице. Все было настолько сюрреалистично, что я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. За эти дни возникло немало абсурдных ситуаций, и если бы Федерико был жив, он первым хохотал бы пуще всех. Трудно и почти невозможно описать, сколько всего смешного происходит на похоронах. В этой драматичной ситуации можно отыскать много поводов для иронии.
На похоронах моего деда не обошлось без курьеза. Мастер ошибся при сооружении погребальной ниши, и когда гроб стали задвигать в нишу, он застрял посередине. Его нельзя было сдвинуть ни вперед, ни назад. Срочно послали за кладбищенским каменщиком, а пока он не пришел, мы в течение нескольких минут наблюдали невероятное зрелище: на высоте четырех метров от земли из ниши торчала половина гроба.
На каждых похоронах всегда отыщется что-то смешное. Не знаю, происходит ли это от того, что сам погребальный обряд часто носит гротескный характер, или же наше чувство самосохранения и жажда жизни невольно вызывают у нас желание рассмеяться. Быть может, после нескольких дней сильного напряжения мы испытываем естественную потребность на мгновение расслабиться, избавиться от груза пережитого. В это трудно поверить, но мне известны такие случаи.
