Свист и оскорбления преследовали меня по пути к крошечной непривлекательной витрине на первом этаже, зажатой между обваливающимся мотелем и круглосуточным массажным салоном. Я остановилась, чувствуя, будто вернулась назад во времени. Все было точно таким же, Вплоть до застоявшихся миазмов удовольствия, боли и обещаний, таких же лживо возбуждающих, как духи проститутки. Попасть внутрь было легко, потому что Дэвин этого хотел. Выбраться оттуда - вот в чем заключалась сложность.
Большая витрина была закрыта фанерой, изрисованной граффити, над дверью висела простая медная табличка: «Дом, где ты останавливаешься». Табличка никогда не тускнела и не пачкалась, на ней были настолько мощные чары для отвода глаз, что я никогда не видела, чтобы хоть один человек взглянул в сторону этого дома, не говоря уже о двери. Дэвин сказал, что купил ее у чистокровной коблинау, обменяв табличку вместе с чарами на один час в его объятиях. Я назвала его лжецом, когда он первый раз рассказал мне об этом. Коблинау - уродливые одинокие создания, которые любят металл больше, чем воздух, и плата, которую приходится давать им в обмен на клинок или браслет их работы, настолько высока, что я не могла представить, чтобы он выиграл хотя бы кольцо, не говоря уже о большем.
Мне понадобилось немного времени, чтобы понять, что он не лгал. С легкостью использовать чьи-то нужды для собственного преимущества - это именно тот прием, В котором Дэвин был особенно силен. Он воровал то, что Котел, делясь добытым нечестным путем со своими детьми - девочками с пустыми глазами и мальчиками с влажными ладонями, приходившими к нему с мольбами о помощи. Теперь я снова здесь и молю о том же.
Я открыла дверь и вошла внутрь.
Главная комната Дома - просторная и квадратная, вставленная старой мебелью и освещенная найденным на помойке электрическим генератором, который питал два холодильника, старый музыкальный автомат и люстры. Из музыкального автомата извергался тяжелый металл на такой громкости, что пол чуть ли не вибрировал. Воздух пах дымом, рвотой, несвежим пивом и вчерашними желаниями - всем тем, что я оставила позади, когда ушла жить в другой, более чистый мир.
Кучка подростков рассыпалась по комнате, словно безделушки, которыми они и были. Я никого из них не знала, но я сразу же поняла, кто они, потому что они были детьми Дэвина, как и я. Наше родство читалось не только по лицам. Оно было в наших костях.
Скольких из вас он трахает? -
