Шесть месяцев прошли в тумане отчаяния, жалости к себе и изоляции. Я не понимала этот мир, я была в нем такой же чужой, как моя мать в тот день, когда она покинула Летние Земли в первый раз. Это было мое покаяние, я решила, что это то, что я заслужила, и продолжила жить дальше. Мир вокруг меня разваливался, но теперь мне было наплевать.
Здесь и заканчивается сон на осознании того, что не имеет значения, где я - женщина, рыба или нечто среднее. В действительности я так и не выбралась из пруда. Я до сих пор не могу дышать.
Я проснулась сразу после заката с гудящей головой и смутным ноющим ощущением, что что-то не так. Кэгни и Лейси ухитрились открыть дверь в спальню, пока я спала, и перебрались с кушетки в более теплую и поэтому более желанную постель. Они с недовольством заурчали, как только поняли, что я проснулась, голоса двух сиамцев вибрировали в моем черепе, как циркулярная пила. Я застонала, зажимая уши руками:
- Тише, вы, двое.
Они меня не послушались. Кошки никогда не слушаются. Но все же они зависят от человека: когда Рим сгорел, императорские кошки все равно ждали, когда их будут кормить.
Фэйри всегда жили с кошками. Это единственные смертные животные, которые выносят наше присутствие, и это касается даже полукровок вроде меня. Собаки лают, лошади шарахаются, но кошки могут спокойно смотреть на нас, и взамен мы обходимся с ними уважительно и кормим их. В некотором духе мы родичи, и я имею в виду не просто кейт ши. Мы все отличаемся заостренными ушами и склонностью воровать сливки. Вполне естественно, что мы образуем союз, где обе стороны говорят: «Ты мне не нужен» - и обе отвечают: «Но ты можешь остаться».
- Ладно, вы выиграли. Я вас покормлю. Довольны?
Я спихнула Кэгни с груди. Она спрыгнула с кровати, присоединившись к Лейси на полу, и они обе продолжили мяукать, словно давая понять: нет, они не будут довольны, пока еда не окажется в миске. Я скатилась с постели, поднимая одежду с пола. Кошки терлись о мои щиколотки, делая все, чтобы мешать мне, и я безуспешно отталкивала их с дороги босыми ногами, направляясь к двери.
Я завела кошек, чтобы не быть такой одинокой. Но начинаю менять точку зрения на этот вопрос. Может, одиночество - хорошая штука. Одиночество определенно означает больше сна. В самом мрачном настроении я пыталась убедить себя, что увеличившееся время на сон - это плюс в том, что я лишилась своей смертной семьи. Жизнь с Клиффом и Джилли заставляла меня притворяться, что я дневное создание, это привело к кофейной зависимости. Не знаю, сколько кофеина требуется, чтобы убить подменыша, но у меня есть шанс однажды выяснить это.
