Сочная зеленая трава на поляне пришлась по вкусу моему коню – животное довольно пофыркивало, срывая мягкими губами тонкие стебельки. Я с удобством устроился около костра, помешивая кашу в закопченном котелке. Девчонка сидела рядом, пыталась залезть в котелок палкой и от всей души старалась помочь.
Я отвел грязный прут в сторону, а чтобы помощница не заревела от обиды, показал ей на мечущихся вдоль ветки муравьев. Малышка тотчас принялась сдувать их на землю. Насекомые держались за прутья всеми лапами, пережидая нежданный ураган, и не желали спасаться. Девчонка не сдавалась, упорно надувала щеки. Вот за этим мирным занятием нас и застали «потерявшиеся» попутчики.
Сначала на поляну вылетела злющая пятнистая кошка, остановилась и недобро повела мордой, сшибая кончиком хвоста головки полевых цветов.
Крупная киса, опасная, вполне способная в одиночку завалить лошадь. А уж какая сердитая… Яростный рев, вырвавшийся из глотки зверя, наверняка распугал всю дичь в округе.
– Ну чего встала, проходи, садись есть, пока каша горячая.
Я даже не стал поворачиваться к гостье лицом. К хорошим советам эта женщина никогда не прислушивалась, вот и сейчас, вместо того чтобы присоединиться к ужину, выпустила когти и кинулась мне на спину. А зря. Чего-то подобного от нее и ждали.
Я успел увернуться, обхватить шею хищницы, рывком пригнуть к земле и сунуть к блестящему глазу острое лезвие ножа.
– Уймешься ты наконец?
– Пу-с-с-с-ти!!! – зашипела оборотень, но дергаться не стала.
То-то же! Знаю я теперь, какого ты роду-племени. Очень глупого. Агаи был прав, именно из-за своей воинственности, вспыльчивости, обидчивости вы почти вымерли. Даже люди не считали рош-мах колдунами и нежитью. Вообще непонятно, как этот народ умудрился продержаться так долго и полностью не исчезнуть с лица земли. Ведь крестьянствовать рош-мах не умели, в наемники из-за скверного характера не годились. Жили как разбойники, набегами, за что, собственно, и поплатились. Притом еще до прихода людей.
Я разжал руки, кошка попятилась, меняя очертания, и через минуту передо мной стояла светловолосая женщина. Совершенно голая.
– Прикройся чем-нибудь, мужу не понравится, что ты нагишом разгуливаешь.
Я бросил Таните свой плащ, она недовольно повела округлым плечиком, даже не думая поднимать пожертвованную ей одежду.
– Что, боишься не устоять?
– Боюсь.
Честное признание заставило бесстыдницу изогнуть крутую бровь в насмешке и огладить себя по бедрам.
